моих воздыханий очаровал меня своей необычностью. Вскоре выяснилось, что ее источником было психическое заболевание. Другой мой союз много лет спустя мать поддержала. Уже в зрелом возрасте она уступила обязанности домохозяйки моей жене. Мама жила с нами, до самой смерти поддерживая во всем, что мы совместно предпринимали.
Когда я задумываюсь, чем обязан родителям, то хочу написать: всем. И я в этом убеждаюсь тем сильнее, чем больше встречаю людей, которые не получили такого дара от судьбы, рядом с которыми не было того, кто мог бы объяснить им мир и показать разницу между добром и злом. Я говорю так, чтобы не осуждать тех, кто представляется мне олицетворением зла, хотя вблизи выглядит довольно невинно, – они просто не знают, чтó есть зло, и распространяют его, будучи убежденными, что поступают нормально.
Образы родителей часто возникали в моих фильмах. Отец, пожалуй, чаще: я вступал с ним в полемику, цитировал его любимые выражения, копировал отдельные манеры, а потом дрожал от страха, когда он приходил на премьеру. И каждый раз повторялась одна и та же история: он не узнавал себя, хотя обнаруживал сходство других персонажей с кем-то из нашего окружения.
Отец появляется во многих моих картинах в качестве авторитетного патриарха – таким он был в “Семейной жизни”, в среднеметражной “Роли”, в “Парадигме”, где его играл Витторио Гассман. Персонаж Макса фон Сюдова в “Прикосновении руки” тоже напоминает моего отца. Но ближе всего к нему герой “Семейной жизни”. Его сыграл Ян Кречмар, а бунтующего сына Вита (то есть в некотором смысле меня) – Даниэль Ольбрыхский. Остальные роли: Белла, сестра Вита – Майя Коморовская, тетя – Халина Миколайская, Марек, друг блудного сына – Ян Новицкий (это собирательный образ).
[ ♦ “Семейная жизнь”]
Самое начало 1970-х. Постепенно разваливающийся дом довоенного фабриканта, живущего с дочерью и сестрой. К ним прибывают с визитом Вит и Марек.
В столовой отец и Вит ждут, чтобы всем вместе сесть за стол. Отец движением руки приглашает гостя присесть. Вит усаживается напротив Беллы. Оставшийся столовый прибор приготовлен для тети, заваривающей чай. Элементы изысканной сервировки и весь церемониал подготовки к ужину контрастируют со скромным меню: сыр, масло, хлеб, консервы и помидоры. Отец спешит объясниться перед Мареком.
Отец. Вы простите, что так по-спартански, но жена за границей, и дом в некотором запустении… (Обращаясь к тетке, которая только что вошла, неся поднос с чаем.) Ядзя, перестань суетиться и сядь наконец. Достань что-нибудь спиртное. У нас гости!
Вит бросает на отца настороженный взгляд. Тетя немного мешкает, но, не произнеся ни слова, открывает буфет. Замечает, что по рассеянности оставила ключ в дверце, и видит там две еще мокрые рюмки. Многозначительно смотрит на отца, но он не обращает на нее внимания, угощая гостя помидорами. Тетя ставит рюмки всем, кроме отца, а он берет бутылку и разливает.
Марек