старше меня, но сейчас казалось, что нет в настоящее время в мире человека опытнее, старше и более расположенного ко мне, чем он, и я понял, что в этой жизни я еще ничего не видел.
– Ну, я так, только за компанию. Понимаешь, у нас в институте была компания, у меня нет машины, как у моих друзей, и семья моя не очень состоятельна, а так хочется быть на уровне. Да и денег на дурь у меня нет. Я больше всего из-за своей девушки, она там, в этой тусовке, а мне так хочется ее видеть, а сказать ей ну никак не мог, больше от того чтобы впечатление произвести и для смелости. А тут так даже не знаю, предлагают, и как-то отказываться стремно. В общем, как все.
Сержант усмехнулся:
– Вот эта самая штука меня и подвела в «пушке», я командиру слово дал завязать, и он пообещал помочь восстановиться, и ушел я по-тихому, без учета у «нарика», а так вообще без вариантов было бы, если бы тему раскрутили. Значит, и телка у тебя есть? – неожиданно сменил он тему. – Это хорошо, с одной стороны, ждет, небось. Или, как моя дура, на Майданах скачет с разрисованной рожей? Говорит, что она тоже, как и я, на фронте, за компанию со мной, значит. Ну, реально дура. Вернусь, заделаю ей киндера, может, образумится, революционерка хренова. А вообще в нашем случае лучше, чтобы кроме родаков и друзей не ждал никто, я о бабах сейчас. Чтобы без обязательств и всяких там соплей, о верности. Так спокойней, поверь мне, а то начинаются чудеса, то бегут, то стреляются или вешаются му***ки всякие.
– Нет, моя не скачет и на себе ничего не рисует, мы вообще далеки от всей этой политики, – ответил я. Слова сержанта о Лере несколько задели меня.
– Ну, не скачет, так повезло тебе с ней, радуйся. Ладно, пошли на базу, – сказал сержант, давая понять, что беседа закончена, и мы, поднявшись, направились в наше расположение.
Ну почему он так о Лере? Почему она «телка»? Вовсе нет. Он просто не знает ничего. Хотя и прав отчасти. Мне бы очень хотелось, чтобы он стал моим старшим товарищем, другом, и мы дружили бы семьями. После войны я обязательно найду сержанта и приглашу к себе в гости, познакомлю с родителями и Лерой, а может, и даже на свадьбу приедет, и там вот я обязательно припомню ему наш разговор, хотелось бы посмотреть на него, когда он будет извиняться за сказанное сегодня.
***
Что же будет теперь? Сомнения и некий страх поселились во мне, но никто не должен этого заметить, если действительно так все плохо, то нас должны вывести, ну не бросят же тут, или на худой конец мы отобьемся. Наших войск много в городе, да еще какие-то негры встречались, может, союзники. Я ждал, что сержант предложит нечто такое, но кроме приказа следить за настроениями ничего не последовало. Я несколько раз порывался сам предложить или спросить, что же делают в таких случаях, но вот очевидно, что все тот же плачущий дождем город определил мне выбор еще тогда, на дороге из военкомата, и удаляющиеся мои родители среди провожающих, ребята в автобусе, офицер и наконец Клим с фляжкой.