был обязан по долгу службы.
Возникло угрюмое молчание. Его нарушил председатель райисполкома Юрий Сергеевич Кедров:
─ Да, надо все обдумать. Тульский коммунистический полк ─ военная святыня. В гордую, праведную рать должны влиться люди чистые и честные.
Встал секретарь райкома комсомола Моисеев.
─ Я не понимаю, кого мы судим? Если великий Сталин сказал, что сын за отца не отвечает, то почему должен отвечать внук за деда? Он что, был раскулачен, арестован, судим? Зачем же списывать его во враги народа? Имеем мы право без суда определять степень его вины? Бездоказательно обвинять? Отвергать его житие? Я знаю Михаила Захаровича Вдовина. Был зажиточный мужик, да! Первый книгочей в округе, вольнодумец! Не исключено, и наживался на крестьянском труде! И что он теперь? Несет обиду на Советскую власть? Взял обрез и ушел в банду в леса? Нисколько! Работает конюхом в колхозе в Приваловке, осудил прошлое. И вместе с народом строит коммунистическое общество! Над чем мы должны подумать, Юрий Сергеевич?
─ Ждете ответа?
─ Настаиваю. Платон мне друг, но истина дороже, ─ он галантно поклонился.
─ Сами не можете ее осмыслить? ─ укорил без милости и пощады.
─ Не могу. Мой далекий прапрадед Иван Моисеев был стрельцом. И шел бунтом на государя всея Руси Петра Первого. И был казнен. Как враг народа. Что ж, казните и меня! Я праправнук великого мятежника!
Секретарь райкома партии Петр Пенкин внушительно постучал карандашом.
─ Потише, потише, разошелся. Так бы работал, как ораторствуешь. Дал в добровольцы трех комсомольцев и уже в бубен бьешь, как скоморох на ярмарке.
─ Но зато, какие добровольцы! Три богатыря, с картины Васнецова! Ратниками бились бы за Русь святую на Куликовом поле! ─ неунывающе отозвался Моисеев.
─ Я согласен с вождем комсомола, ─ выразил свое мнение военный комиссар Клинов. ─ Война всему научит, все простит. Мы все граждане одной державы: и наши деды, и мы. Зачем делиться на красных и белых? Тем более, когда Отечество в опасности. Александр Башкин смел и честен. Будет хорошим воином!
Секретарь райкома партии в раздумье произнес, и больше для себя, чем для членов бюро:
─ Юноша рвется на фронт, он полон решимости защищать Отечество, ему бы низко поклониться за желание отстоять его. Или умереть. А мы шлем проклятья его деду. Где логика? Здравый смысл? Никакой любви к своим героям, Родине. Полагаю, было бы неосмотрительно не поддерживать благородные устремления юности. Но, вместе с тем, раз возникли сомнения, надо еще раз все вдумчиво осмыслить. Мы даем путевку в коммунистический полк, а не в гарем к царю Соломону! ─ Он позвонил в колокольчик.
Вошла секретарша.
─ Кто следующий?
─ Василий Сивков. Из деревни Оленьково. Член партии. Тракторист, есть награды.
─ Просите, ─ взглянул на Башкина, не скрыв усталости. ─ Побудьте в приемной. Мы вас вызовем.
Александр посмотрел на багровое пламя лампы, с ровным колебанием горевшее в плену закопченного стекла, на лицо первого,