Грант… проснулся.
Опять тот же надоедливый кошмар! Неужели он будет преследовать его всю оставшуюся жизнь, как только закроешь глаза? Временами хочется разбежаться и разбить голову о стену или прыгнуть из открытого окна вниз, только бы больше не мучиться так во сне, покрываясь липким, противно-холодным потом и вновь переживая ужасы войны. О, если бы он знал, что его ждет, когда их подразделение морской пехоты неожиданно направили выполнять задание президента на Гренаде, Сэм просто прыгнул бы за борт и никогда не ведал таких мучений.
Сегодня он решил попробовать перехитрить свой навязчивый кошмар и лег спать днем. Но уловка не удалась – во сне снова жутко выли ракеты, снова все вокруг пылало, и противный запах горелого человеческого мяса назойливо лез в ноздри…
Сэм медленно провел рукой по мокрому от пота липу и тяжело сел, опустив босые ступни на прохладный глиняный пол. Холодок утрамбованной глины пополз от ног выше, к груди, умеряя бешеное биение сердца. За окном противным высоким голосом кричал уличный торговец, расхваливая свой грошовый товар, за стеной монотонно стучала пишущая машинка, – кто там живет, Сэм никогда не интересовался – зачем? – здесь он чужой всем и все так же чужды ему. Плевать на все и на всех!
Наскоро умывшись, Грант оделся и вышел на улицу. Постоял немного, привыкая к яркому солнечному свету, ослепившему после привычного полумрака его затхлой конуры, и, не торопясь, зашагал к дешевому итальянскому ресторанчику – надо перекусить, а потом опять идти на поиски работы и денег или, если вам так хочется, денег и работы.
Настроение было отвратительным – монет почти не осталось, вокруг чужая жаркая страна, чужие равнодушные люди, чужой, уже начавший раздражать, язык, чужие непонятные обычаи, а дорога домой заказана. Там, в Штатах, возвращению Гранта могут обрадоваться только власти, которые не преминут упрятать его в тюрьму за дезертирство. Впрочем, плевать на это, – домой он пока не собирается, тем более, что самого дома просто-напросто нет.
В ресторанчике, вернее в забегаловке, которую содержал пожилой, хитроглазый итальянец, Грант взял порцию спагетти с двойным соусом и уселся за колченогий столик в углу. Наматывая спагетти на вилку и меланхолично отправляя их в рот, он размышлял о том, сможет ли завтра вновь позволить себе такое пиршество – надо купить сигарет, заплатить за каморку хозяину-турку, зайти в лавку за новыми носками… А еще надо бы купить лезвий, а это опять деньги, деньги. Хотя с лезвиями, наверное, можно поступить проще всего – стоит попробовать не бриться и отпустить бороду: вот тебе и экономия. Сэм невесело усмехнулся.
– Разрешите?
Подняв глаза, Грант увидел перед своим столиком средних лет мужчину с маленькими черными глазками. Гавайская рубаха туго обтягивала его жирные плечи и весело выпиравшее круглое брюшко.
– Разрешите? – повторил мужчина и, не дожидаясь ответа, плюхнулся на свободный стул. Поставил на стол открытую бутылку джина и два стакана. Налил и один стакан небрежно подвинул к Сэму.
– Выпьем?!
– С какой стати? – мрачно поинтересовался Грант, разглядывая незнакомца. Дать этому, в пестрой гавайской рубахе, сразу понять, что он, Сэм, не собирается здесь долго засиживаться и, тем более, лакать дешевое пойло с кем попало, или….
– Я угощаю, – махнул короткопалой рукой черноглазый. Его глазки-бусинки при улыбке прятались в складки набрякших век, как изюминки в рыхлое тесто. – Я слышал, вы объяснились с хозяином по-французски?
– Я не француз, – все так же нелюбезно буркнул Грант. – Ошиблись адресом.
– Ну, все равно, белый человек среди этих… – толстяк неопределенно покрутил в воздухе рукой и небрежно тронул стакан Гранта краем своего стакана. – За белых людей!
Немного поколебавшись, Сэм взял стакан и влил в себя сивушную жидкость, сразу почувствовав, как спиртное обжигающей волной подкатило к голодному желудку. Незнакомец тут же налил еще.
– Дикая жара… – вытирая лоб скомканным мокрым платком, доверительно, как давнему знакомому, пожаловался толстяк. – Невозможный климат, поверьте, просто невозможный. Меня зовут Огюст Реми, а вас? – спросил он, снова поднимая свой стакан.
– Грант. Сэм Грант.
– Англия? Нет, судя по выговору, скорее Канада или Штаты. Так? – Реми предложил Гранту сигарету. – В добрые старые времена в Северной Африке все говорили на хорошем французском, а теперь… – он сокрушенно развел руками. – Пейте, пейте, джин прекрасно помогает переносить эту дьявольскую жару. Поверьте, я знаю, что говорю.
Неожиданно резво Реми вскочил со стула, подкатился к стойке и быстро вернулся, неся в руках еще две бутылки, большую тарелку с жареной рыбой и горкой овощей.
– Ну вот, а то сидим, как бедные родственники на деревенских поминках. – Он весело засмеялся и налил. Себе и Гранту. – Не стесняйтесь, Сэм, пейте, но, главное, разговаривайте, разговаривайте, черт возьми! Я так соскучился по родному языку. Вы должны понять, как скучают на чужбине. Если не секрет, чем промышляете среди арабов?
– Не секрет, – криво усмехнулся Грант. – Решил отпустить бороду.
– Блестяще! –