рождения, – ответила ему фрейлина, покрываясь румянцем.
Фыркнув, Амонис дернулся к двери, ведущей внутрь опочивальни сестры, но путь ему преградили гвардейцы, весьма красноречиво скрестив перед ним традиционные мечи.
– Не стоит мешать мне, – четко выговаривая каждое слово, прошептал Верховный зарас.
Однако те только крепче сжали скрещенные мечи.
Чувствуя, как у него в душе начинает закипать злость, Амонис огляделся, и его взгляд упал на проходящего мимо, в мундире лейтенанта, тортугария.
Быстро сориентировавшись, офицер приблизился вплотную к привратникам и гаркнул:
– Пропустить!
Неуверенно переглянувшись, гвардейцы выполнили приказ старшего по званию.
Благодарно кивнув неожиданному помощнику, Верховный зарас ворвался в покои Императрицы.
Динайри металась по кровати, извиваясь от боли. Пот заливал ее бледное лицо, сосуды в глазах покраснели и лопались.
– Дыши! – кричали ей акушерки, пытаясь удержать на кровати ее страдающее тело.
Императрица «билась» и выгибалась так, словно ее выворачивало наизнанку.
– Это… вообще нормально? – обеспокоенно уточнил Амонис у пробега вшей мимо с миской компрессов акушерки.
– Дети нелегко даются, – ответила она, с трудом сфокусировавшись на Советнике.
– Но со стороны кажется, что у нее ломаются все кости! – Верховный зарас поймал попытавшуюся уйти лекарку за рукав.
– Вам нельзя здесь находиться, господин! – требовательным тоном сказала акушерка, освободив рукав, – подождите снаружи!
Амонис понимал, что должен помочь сестре. Он не знал, чем больше он руководствовался, желая сохранить жизнь Динайри: стремлением укрепить свою власть в Империи, братским чувством или чем-то еще. Да это было неважно. Смерть Императрицы была ему невыгодна при любом раскладе, а значит, нужно было действовать, причем незамедлительно.
Первой мыслью Верховного зараса было тайно нарушить существовавшие в Правящей семье «пещерные традиции» и незаметно подлить в какое-либо снадобье прогрессивные зарианские медикаменты.
Быстро оглядевшись, он понял, что его план не удастся: роженице не подносили ничего, кроме мисок с чистой водой и полотенец. Быстро отметая одну пришедшую ему на ум мысль за другой, Амонис начал сильно нервничать, наблюдая, как стремительно слабеет его сестра. Ее изможденное тело не могло осуществить больше ни одной потуги, чтобы вытолкнуть из себя ребенка.
– Вам не нужно видеть то, что сейчас здесь произойдет. – Старшая акушерка решительно приблизилась к Советнику.
– И что же сейчас произойдет? – спросил Амонис, чувствуя, как от чрезмерной моральной напряженности у него начали пульсировать виски и заложило уши.
До этого момента Верховный зарас не был подвержен панике, но когда увидел, как одна акушерка передала другой блеснувший в пробивающихся через окно лучах дневного светила нож… Если бы он только мог предположить заранее, что кесарево сечение в Имперской семье осуществляют