с наваждением. И – такая тоска. Вряд ли оно реально исполнимо, это желание.
Но – мечтается вновь там оказаться, желаниям запрет неведом.
Бойтесь желаний, они исполняются.
Где он, старлей, сейчас? С такой белогвардейской фамилией… кажется – Свинцицкий… или Сосницкий… Даже имени не помню, только фамилия осталась в памяти, да и та порой куда-то теряется, потом снова всплывает.
Щеголеватый, подтянутый. Вот, кажется – сейчас на паркет выйдет и мазурку исполнит. Для господ собравшихся, партнёрша – самая красивая дама! Королева бала. Или – любовный романс исполнит – на бис.
Всё – для дам!
И ещё, из Достоевского: «Моя крулева, моя крулева».
Бровь, бывало, вскинет, плечи развернёт, словно ментик с плеча передвигает, руки в рукава – перед атакой! Столько в нём благородства, какого-то… старинного, настоящего! Не здешнего, не советского!
Из другого времени прислали в командировку – удаль продемонстрировать, показать, как надо не бояться врага! Любого. Даже самого сильного и коварного! Отец – солдату!
Сплошное благородство, до корней волос. Так им и лучится.
И не хочется ему лишний раз вопросы задавать! Надо занять своё место в экипаже, согласно расчёта, и мчаться на всех парах – в Зону! Хоть на смерть! Ур-р-р-а, вперёд!
Не волноваться за себя, только за дело, а про медали не думать – вовсе.
Он тогда раньше нас всех понял, какой это кайф, настоящее упоение от погоней за коварным, невидимым врагом! Промчаться вдоль всех блоков, невзирая на опасность!
И вот мы несёмся чертенятами следом, смеёмся, кричим несуразное, друг от друга заводимся, натурально – пьяные!
Потом сильнейшая опустошённость, ступор.
Горят веки, натёртые невидимым песком, ломит виски. Внутри у каждого разгорается негасимый костёр.
Твой личный костерок.
А общий психоз проходит. «Психическая атака» захлебнулась! До следующего раза.
«Ядерное бешенство»! Ложный сверхтонус нервной системы.
Депрессия. Потом – неоправданные, необузданные вспышки гнева. И промежутки между ними всё короче, короче. Пока вообще не превратятся вспышки в один сплошной удушающий психоз.
Причина? Радиация с кровотоком несётся к самым тонким нервным окончаниям, вкрадчиво движется по ним, добегает до самых дальних, тончайших, исчисляющихся миллионами. Постоянно течёт, забивает кровоток невидимой дрянью, как речка, которая наносит тихим течением ил.
Густой, пульсирующий воздух – кипящий компот большой дозы радиации. Он входил в нас властно невидимым ядом, завораживая, и не было сил сопротивляться.
Сильнейший наркотик!
Старлей тот первым подсел на него! Хотя и слова такого тогда не было в нашем лексиконе.
Позже оно пришло в «массовое советское сознание».
Иногда думаю – может быть, сомневался старлей, вдруг откажемся ехать? Не захотим совать башку в самую пасть, на погибель. Кому охота! Там же считанные метры оставались до этой «пасти» раскуроченной, до взорванного блока.
Вот