принять доводы брата. Эта оторвет и не побрезгует.
Сойка внезапно побледнел, втянул голову в плечи. Отшельник прислушался. Показалось? Нет. В доме отчетливо послышалось шлепанье босых ног.
Почему-то стало страшно. Довод, что в комнате слабая девушка и никого больше, не работал. Инстинкт упрямо твердил, что за хлипкой дверью находится некто опасный и встречаться с ним не стоит.
Отшельник сплюнул, выругался вполголоса – помешательство брата оказалось заразно. Отпустило. И уже цинично предложил:
– Тогда что же ты, целитель, традиционным способом не помог девушке, а?
Спокойно выдержал гневный взгляд брата. Сойка первым отвел глаза и почти неслышно прошептал:
– Испугался. Вдруг ему не понравится?
Сохранить невозмутимое выражение лица Отшельнику удалось с трудом. Нет, с мелким явно что-то происходит. Это кого он сейчас имел в виду?
– Я же, считай, ничего не умею.
Скорбь в голосе, темный румянец на лице и смущенный вид Сойки должны были пробудить жалость, но Отшельник чувствовал лишь растущее раздражение. Развели, понимаешь ли, романтические нюни. Одна решила стать ледяной за рекордно короткий срок, второй не может сам решить пустяковую проблему. Целитель он или кто?
– Это ты у нас опытный. О том, как ты с графиней Саринеро в столице развлекался, даже до семьи слухи доходили. А я? Всю жизнь в горах. И ничего, кроме гор, больше не видел. Откуда мне было опыта набраться?
Голос Сойки сорвался на крик и тут же испуганно смолк. Шлепанье босых ног зазвучало совсем близко, и Отшельник, сам не зная почему, тоже подставил ногу к двери. Безумие какое-то.
Шаги затихли, а затем стали удаляться. «Кругами ходит, дразнит», – мелькнула мысль.
Несколько лет назад он был в столичном зоопарке. Вот там, среди бестолковых обезьян, шумных попугаев и сонных медведей, стояла клетка с тигром. Рыжий хищник, мягко ступая огромными лапами по дощатому полу, ходил кругами, то приближаясь, то удаляясь от решетки. Бил по бокам длинный упругий хвост, в зрачках лениво плескалось золото. И внешний облик зверя был обманчиво спокоен. Именно что обманчиво. Отшельник не сомневался, что, если убрать решетку, каждый подход мог закончиться чьей-то смертью, а глядя на него, тигр уже рассчитал и прыжок, и атаку, и завершающий удар лапы, а может, даже предвкушал хруст шейных позвонков…
– А та, рыженькая? – спросил он, чтобы отвлечься и хоть немного отложить знакомство с «тигром».
– Из обоза? Да мы тогда так напились, празднуя победу, что я не помню ничего толком. Утром проснулся, голова раскалывается, она рядом. Не будешь же уточнять, как себя ночью показал, – нервно рассмеялся Сойка. – А дома, сам знаешь, Лотти за мной хвостом ходит. Уже лет десять, как все нас женихом и невестой называют.
– Ты поэтому убежал? Она же тебе нравилась.
Наверное, это называлось братской солидарностью. Злость ушла, осталось лишь горькое сожаление. Он наивно считал, что у мелкого все хорошо и тот всем доволен. Целительство – уважаемое