веки.
– Хорошо. Чего ты хочешь?
Ричард торопливо направился к двери зала и, распахнув ее, крикнул:
– Эй, кто там! Письменные принадлежности королю!
Когда перед Эдуардом появились складной столик, перья и бумага, а слуги удалились, Ричард принялся диктовать:
– «Высокочтимый граф наш Уорвик! Мы, Божьей милостью король Англии, Уэльса и Ирландии Эдуард IV… – Пока текли обычные слова благосклонного приветствия, Ричард, ковыляя, расхаживал взад-вперед и его согбенная фигура то приближалась к камину, озаряясь пламенем, то сливалась с полумраком зала. – …Дочь ваша Анна пребывает в добром здравии. Однако мы неусыпно помышляем о ее судьбе, ибо она, достигнув того возраста, когда девице пора подыскивать супруга, продолжает оставаться в монастыре бенедиктинок аббатства Киркхейм. Зная, что в ваши планы не входило оставить леди Анну невестой Христовой, мы приняли решение и надеемся, что вы одобрите сей выбор. Брат наш, Ричард Глостер, воспылал к леди Анне столь сильной любовью, что пожелал сочетаться с ней узами брака, чему мы не намерены чинить препятствий. Сожалея о наших с вами разногласиях, которые вынуждают вас оставаться при дворе короля Людовика, мы ставим вас в известность, что если с вашей стороны не последует согласия на сей брак, то дочь ваша лишится королевской опеки и защиты. Дабы избежать этого, мы советуем вам до наступления лета оставить все начатые вами во Франции дела и прибыть к нашему двору, с тем чтобы присутствовать на церемонии бракосочетания брата нашего Ричарда Глостера с девицей Анной Невиль. Зная ваш нрав, мы предупреждаем, чтобы вы не противились нашей воле, а письмо это держали в тайне, ибо, клянусь Господом нашим Иисусом Христом и Пречистой Девой, если содержание его станет известно, судьба леди Анны может склониться к худшему. Если же вы, невзирая на наши увещевания, не поторопитесь вернуться ко двору, то с малюткой Анной могут произойти всякие беды…» Пиши, пиши!
Эдуард вскочил. Лицо его пылало.
– Ты дьявол во плоти, Дик! Я не стану этого писать!
Он отшвырнул перо.
Ричард, неуклюже горбясь, поднял его и подал брату.
– Дело почти сделано, ваше величество. Последняя часть письма окажется куда более приятной. Уорвик будет поставлен в известность о том, какие награды и привилегии ждут его по возвращении в Англию.
– Да он не станет этого читать! Или ты забыл, как он нетерпелив и вспыльчив? Он ославит меня на всю Европу как человека, растоптавшего рыцарскую честь. Наша знать отвернется от меня, а в его войска вольются толпы желающих расправиться с королем-негодяем.
Он уже хотел было разорвать бумагу, но Ричард с удивительной ловкостью успел выхватить ее.
– Скажи, Эдуард, ты успел полюбить свою дочь-принцессу?
– Recto quidem[18]… И получи я такое письмо…
– Ты пребывал бы какое-то время в ярости, но захотел бы ты подвергать опасности ее жизнь?
Король промолчал. Тогда Ричард вновь положил перед ним перо и бумагу.
– Я не стану писать, – упрямо произнес Эдуард. – Я слишком рискую, отправляя