главного архитектора Города и меценат-предприниматель. У Фрониус таких кавалеров было складывать некуда – список возглавлял начальник военного гарнизона. Чаще всего эти кандидаты в женихи не выдерживали элементарного фэйс-контроля, а если вдруг его выдерживали, то валились на первом экзамене, то есть при походе в публичное место. Редкая птица долетала до середины Днепра – четвертого и пятого свидания, так что до тесных отношений дело практически не доходило.
Со временем мы стали отсекать этот балласт в целях экономии собственных сил, но Анзор со своими корзинами таки проскочил, и теперь было любопытно, дойдет он до решающего третьего тура или завалит «экзамен».
– Если девушки не против, в выходные мы продолжим общение, – улыбнулся он на прощанье, и каждая из нас получила внушительных размеров веник роз, отчего-то зеленых. – Как насчет того, чтобы завтра съездить в «Демидково»?
Полюбовавшись нашими слегка вытаращенными глазами и выдержав немую сцену до конца, он распахнул дверцы машины, ожидая ответа.
Такого мы предвидеть не могли.
VIP-курорт «Демидково» был странным и статусным местом, которое придумали для того, чтобы хозяева жизни могли оттянуться не в четырех часах лету от принадлежавшего им Города, а всего-то в часе езды, причем без свидетелей.
Ход был, конечно, безупречным.
Мы с Галкой было заартачились, но Анзор так настойчиво просил «оказать ему удовольствие», что пришлось согласиться.
Общения, впрочем, не вышло. Полдня мы провели в spa-салоне, еще полдня – в аквапарке, а когда встретились с «князем» за ужином, его неожиданно вызвали в Город, и мы полночи танцевали в клубе, как выразилась Томина, «с подростками». На другой день программа повторилась, только вместо танцев были довольно профессиональные цыгане и катание по ночной Каме.
К чему клонились все эти старания, мы узнали неделю спустя, на традиционном утреннем чаепитии после планерки (когда наш Анзор отбыл в Армению по какому-то срочному делу, оставив Жанну, кажется, в еще большем недоумении, чем Проскурин в ночном Ганновере).
– Вот, – выложила она перед нами подарок «армянского князя» – колье из бело-желтого золота в виде ошейника, – а еще говорят, что Островский несовременен.
Русский драматург Островский современен. Мы убедились в этом сполна, когда Жанна поведала нам о том, что получила точь-в-точь такое же предложение от Геворкяна, что и Лариса Дмитриевна Огудалова от промышленника Кнурова в финале пьесы «Бесприданница»: полное содержание в обмен на услуги. И полное обоснование такого предложения.
Фруктовому магнату пятьдесят два года, он восемь лет как вдовец, у него взрослые дочери, которым он несколько лет назад дал страшную клятву – никогда не жениться и больше не иметь детей.
– Какое-то время я этим тяготился, но сейчас понимаю, что девочки правы, – объяснил он Жанетте. – Во-первых, они уже много пережили, когда подростками лишились матери, и я не хочу доставлять им новые страдания. Не хочу, чтобы в случае моей смерти