кровать поровну, а иногда и с долей эгоизма,
Выпихивая партнера за борт, вываливая его в пыли пола.
Но свет горит, улыбается нам холодно
Не так как солнце – яростно, тотально,
А понятнее, ведь этот свет имеет родство
Со всем человечеством.
Мы сами его выковали в кузнях разума
Заменили им беспощадное солнце,
Которое медленно убивает планету.
Мы эволюционировали и стали
Владельцами этого дома.
Беспечными, но всё же владельцами.
И когда поднимается рой саранчи
Грезящий о зеленых лугах,
Деревьях-исполинах,
Чистых озерах и реках,
То я вспоминаю три ярких линии света
Которые отражаются в лужах, что видны
С 12-го этажа многоквартирного дома.
Их свет – теплее солнечных лучей
Которые последние две сотни лет
Только обжигают нас.
Твоя собственная социальная ячейка
Слишком молод, чтобы уйти в загон
И слишком стар, чтобы сойти с пути.
Откуда эта блядская надежда
На спасение от скотобойни?
Черт знает —
Именно он!
Глупость и мечта раздирают четыре пути на два
А два на один,
Один крошит пополам,
И от одного ничего не остается.
Лишь только шанс – просто уйти,
Но и его нет, если присмотреться,
А если присмотреться глубже —
То я в полной заднице.
А потом долги
И ипотека,
И женщина, которая не любит,
И дети, которых не люблю я,
И мертвые предки, которых я не успел полюбить
Остаётся только бутылка
Да пару сотен стихов,
Которые меня просто презирают.
Тварь, которая держит виски
Рождает что-то странное
И пытается понять этот мир.
Ничего не понимает, идиотина.
Кто-то хочет кинуть в меня камень,
Но я успеваю кинуть камень в него,
Разбиваю челюсть
И режу острием грудь.
С Данте на вписке
Это путешествие, которое требует от тебя определенной подготовки, но я верю, что ты справишься.
С Данте на вписке
Свалился в люк
По дороге домой
Под люком изба
В ней черти жарят ангелов
И все дружелюбны
Друг с другом
Напитки дешевле
Чем где бы то ни было
Еда не нужна
На вертеле Гавриил
На кольях апостол Пётр
А черти не так уж
И отличаются от людей
Да и ангелы
Тоже.
Разговор со старым бессмертным
Я вином напоил его.
Тогда