голосом просто отказался принять его на работу.
– Мне все понятно, я ухожу, – сказал Доля, не дослушав последующие разглагольствования бородача о служебной дисциплине.
– Нет, постой уж минуту! Я тебе приведу в пример одного кадра, нами принятого, точно также как и ты недавно уволенного из МВД. Высокий, сильный, симпатичный мужик, а надо ж тебе умудрился за один лишь месяц развалить всю работу лесоучастка. И кто бы мог подумать, такой надежный с виду и на тебе…
– Высокий, да сильный – это еще не показатель способности человека созидательно трудиться, – прервал начальника отдела кадров Доля.
– Че-го-о-о?..
– Я хочу сказать, что высокий человек еще не означает, что он хорошо развит умом и ему под силу организовать производство. Нередко эти два человеческих качества – высокий и умный – вместе не существуют, отсутствует либо то, либо другое.
– Хм. Как ты по-книжному говоришь. Я почему-то ничего об этом раньше не слыхал. Ты что, начитался кого попало? Пока не поздно, выкинь-ка этот бред из головы. Их ведь, погляди, много как разных писак развелось, работать сволочи не хотят, мутят народ пасквилями.
– Нет, то мои личные суждения.
– Ах, личные! Ну-у-у, милый мой, уж не хочешь ли ты сказаться философом? Одно дело разбираться в коньяках, а тут…
– Я по своему жизненному опыту знаю! – запальчиво сказал Доля. У него появилось острое желание досказать этому заносчивому индюку-майору свои мысли и тем самым получить взамен от неприятной встречи хотя бы какое-то моральное удовлетворение, поскольку его собеседник как раз был высок ростом. – Я, конечно, не могу говорить про всех, но понимаете, часто, от природы, у человека маленького роста жизнь с младенчества складывается намного труднее, чем у высоких, и так до определенного возраста, пока недоросток когда-нибудь не займется спортом, окрепнет и сможет дать отпор. Лично мне с детского садика, а потом в начальной школе приходилось буквально выживать среди сверстников, выше и, соответственно, сильнее физически. Вот в таких условиях, проще говоря, чтоб от них не доставалось тумаков, я вынужден был каждый раз напрячь умишко, и сообразить, где лучше схитрить, где задобрить или заинтересовать, тогда, глядишь, и пронесет. От такой жизни мозг естественно развивался и извилин в нем становилось больше. Высоким же не надо было упражняться, тут все решали кулаки, с ними они после школы и остались. Большинство моих длинных друзей детства пошли после окончания восьмилетки работать грузчиками, стропальщиками, в лучшем случае стали шоферами. Некоторые из них позднее и вовсе спились…
– Так, так, так, ничего себе, суждения у него какие долбанные, – быстро заговорил и заерзал на стуле майор, как только Доля замолк. Его, по-видимому, задело за живое, и он снова скороговоркой повторил. – Так, так, так… Выходит, по-твоему, все высокие – значит почти недоразвитые, значит они, по-твоему, дураки, и я в том же числе? Сам-то ты кто? Если умный, тогда почему тебя из милиции выперли?
– Вообще,