сестра на подвиг уезжала,
а я был горд причастностью такою.
Впервые сердце острой грустью сжало.
Вот год другой, другие впечатленья,
впервые дачу сняли среди сосен.
Из злых трущоб в лесные откровенья,
век не видать тебя б златая осень.
Но дача часть, по ней восторги лишни,
мне «Смену» подарили в это лето!
До «Сладкой жизни» не дошел Феллини,
но «папарацци», (мне), не важно это.
Вот уж когда пацанчик потерялся,
и стал «охотником за головами».
За репортерский труд с задором взялся,
довел до бешенства иных, – буквально.
Вот пятьдесят седьмой для афоризма.
В апреле получили мы квартиру,
прощай жильё еще времен царизма,
– Восторг и слава теплому сортиру.
В кирпичный дом на Ленинском проспекте,
да к финской кухне, да к огромной ванной,
ну как властям не расточать респекты,
стряхнув остатки жизни голодраной.
Был Фестиваль, всех языков смешенье,
и девочки какого хочешь цвета.
Конечно… молод был для «отношенья»,
но фантазировать ведь нет запрета?
Кондомы, порно-фотки, чуингам и
бейсболки, что увешаны значками.
Товаром этим бойко фарцевали,
рублями прирастали, трояками.
Но все конечно, даже фестивали,
закончен праздник, началась рутина.
Обычной жизни радости, печали,
уныло-блекло-школьная картина.
К концу уж полусотые скатились.
Но… пятьдесят девятый отличился.
С прекрасным полом действия случились,
я в звании мужчины утвердился!
Впервые подбиваю я итоги,
шестнадцать лет как реперная точка.
Вы к юности не будьте слишком строги,
не просто каждая давалась строчка.
Про моего друга
Не полных восемнадцать, младший лейтенант,
За юною спиной лишь два коротких боя;
Еще не проявил бойцовский свой талант,
Однако, в тех боях, он не нарушил строя.
Свободна грудь к отметам доблести его,
Пока лишь только знак гвардейского отличья,
Но это не беда, не труся никого,
Окажет немцу он «вниманье» и «приличье».
Ствол пушки раскалится карою святой,
Броней одетый танк врага разить стремится,
Уж третий год войны, а он лишь только в бой,
Вступает гневом переполненный на фрица.
Но это как светёт, ну а сейчас в тиши,
Перечитать письмо, припасть душою к дому;
И командиры танков мамам малыши,
В разлуке поручают их покой святому.
Наутро будет бой, атака рубежа,
Все будут как мишени для прямой наводки,
Там труса и героя разведет межа,
Отделит список наградной от скорбной сводки.
Ночь растворила сны и дым дневных забот,
Что