этого? – ее взгляд выражал сомнение.
– Да, и я хочу понять, как работают порталы. – И вернуться домой, проскочила мысль.
– С порталами помочь ничем не могу… Но кое-чему я научить тебя все же смогу, если пройдешь испытание…
– Я готов хоть сейчас. – Мой взгляд устремился на незнакомку, ожидая ее задание.
– Сначала следует представиться. Я – Эйле. Как звать тебя, малыш?
– Я… – Липкий ужас прошелся по моему позвоночнику. И дело было не в магии, и ни в том, что все происходящее походило на искусный морок. Я помнил и не помнил свое имя. Вернее я осознавал его, но не мог сформулировать.
– С тобой все в порядке? – Её рука коснулась моего лба, проверяя температуру.
– Я не могу вспомнить свое имя! – Голова предательски затрещала.
– Тогда, об испытаниях говорить еще рано… – Это были последние слова, слышанные мной, перед тем как снова провалиться в беспамятство и тихо сползти по стене.
Глава 2
День начался не с кофе, а с приятного травяного чая, пахнущего лесом. Голова еще болела, а тело неприятно ныло. Солнце уже давно миновало зенит – было далеко за полдень. Спать хотелось жутко, хоть поддерживай пальцами веки, но приятный, слегка кисловатый чай, обладающий терпким ароматом, понемногу давал силы прийти в себя.
Встать бы, но мышцы протестовали, в, то, же время, скучая по физическим нагрузкам, столь любимым ими.
– Вкусный чай. – Мальчик, забывший во всей этой кутерьме свое имя, медленно приходил в себя. Глаза, наконец, перестали слипаться и теперь надоедливо слезились.
– Пей, тебе следует набираться сил. – Чародейка положила рядом с ним злаковые хлебцы и поставила миску каши с ягодами. Его взгляд понемногу перестал быть мутным, что позволило лучше рассмотреть еду. Все просто. Чашка сделана вручную, украшена росписью, состоящей из простеньких синих цветочков, формой своих лепестков они напоминали гвоздики. Глиняную миску покрывала белая эмаль, на которой была такая же роспись, а присмотревшись внимательнее можно было понять, что украшала она посуду, далеко не самой правильной формы.
Мальчик прислушался к своему телу. Наполовину пустая чашка, определенно, казалась тяжелее, чем была на самом деле. Допив остатки чая, и отставив чашку в сторону, он задумался.
– Получается, тут нет серийного производства? – Вопрос сам слетел с языка.
– Я не знаю о чем ты. Так что есть или нет – сказать не могу. – Мальчик снова задумался. Теперь мысли появлялись с меньшим усилием, чем перетаскивание бетонных блоков.
Каким-то образом я знаю язык, о котором даже не слышал. И это точно совершенно отличается от русского языка. Слова, услышанные мной перед тем небольшим обрывом, были не понятны. Само собой они могли принадлежать иностранцу, о чем сначала я и подумал, но так было до тех пор, пока я не прислушался к своим словам и словам Эйле. Ее речь целиком состояла из этих слов, моя же изредка