ему.
– Приветствую вас, дорогой Александр Владимирович. – Каменский старался казаться веселым и непринужденным, но Разлогов видел, что это не более чем маска или игра, а внутренне он подавлен. В отличии от губ его глаза не только не улыбались, но смотрела хмуро и отчужденно.
– Мне кажется, у вас был не очень приятный разговор с Шамриным, может быть, нам побеседовать в другой раз, – осторожно произнес Разлогов.
– Нет, ни за что. Да и с чего вы взяли что разговор был неприятный. Возникли кое-какие разногласия, но это обычные рабочие моменты. Они могут возникнуть и с вами. Все же мы живые люди, у каждого свои взгляды на некоторые вещи, свои пристрастия и даже предрассудки. Садитесь, пожалуйста, я вам хочу кое-что сообщить.
Разлогов сел, хотя ему хотелось уйти. Он знал, что Каменский говорить неправду, и это сильно роняло декана в его глазах. Это означало, что отныне он не может всецело доверять этому человеку, ибо совравши единожды, будет врать и в дальнейшем, так как в его крови нет антител против лжи.
Каменский тоже сел напротив Разлогова.
– Я хочу, чтобы вы взялись за преподавание в одной группе студентов. Это наши старшекусники. Но не это главное. Там специально собраны особо подающие надежды молодые люди и девушки. Их отбирали со всей страны, и отсев был весьма суровый. Я уже говорил вам, что нам нужны не просто высококлассные специалисты, а люди, способные глубоко мыслить. Кто-то должен осмысливать те процессы, что происходят в мире, идти впереди и вести за собой остальных. С нас достаточно невежественных руководителей, которые кроме безмерной жаждой власти не обладают никакими другими достоинствами. И руководство университета надеется, что кто-то из этих молодых людей сможет взять на себя эту миссию. А подготовить их к ней поручается вам.
– Но почему мне, есть же и другие. Валерий Витальевич, например.
Каменский бросил на Разлогова взгляд, который ему не удалось идентифицировать.
– Да, конечно, Валерий Витальевич талантливый ученый и отличный педагог, но решено все же, что этим займетесь вы. Вы уже зарекомендовали себя в качестве несстандартного мыслителя, вот теперь сможете проверить себя на практике. Могу обещать вам, что преподавание в этой группе окажется нелегким занятием. Но тем интересней. Разве не так? – Каменский испытывающе посмотрел на Разлогова.
– Так. – Почему-то в воображение Разлогова возник образ выбегающего из кабинета декана Шамрина. – Не все будут довольны этим моим назначением.
– Возможно, – согласился Каменский, отводя глаза в сторону. – Но нам ли не знать, что добиться общего согласия – вещь абсолютно нереалистическая. Да и нужно ли это? Пока декан тут я, я буду принимать те решения, которые считаю полезными для учебного процесса…
Разлогову вдруг стало стыдно за возникшее недоверие к нему. Чтобы понять человека, надо встать на его место. Ему, Разлогову, хорошо, он-то имеет дело только с самим собой, а Каменскому приходиться примирять подчас противоположные