социальной лестницы. Зато так считали все вокруг, и ни по кому это не било больнее, чем по мне.
– Заказать тебе еще кружку эля? – послышалось у меня за спиной.
Я мгновенно узнал голос Эмметта Скотта. Повернувшись, я убедился, что не ошибся. Передо мной действительно стоял отец Кэролайн. Последний раз я видел его на свадебной церемонии, когда он публично отказал дочери в приданом. И вот теперь он собирался угощать элем столь ненавистного ему зятя.
Но это бич всех пьяниц мира, как мне кажется. Когда ты по горло увяз в этом деле, как я тогда, когда ты смотришь, как стремительно уменьшается эль в твоей кружке, и не знаешь, хватит ли денег еще на одну, ты готов принять угощение от кого угодно. Даже от Эмметта Скотта – твоего злейшего врага. Человека, ненавидящего тебя ничуть не меньше, чем ты его.
Словом, я согласился на угощение. Он заказал мне кружку, вторую взял для себя и, скрипнув табуретом по каменному полу, сел рядом.
Помнишь, я рассказывал про выражение лица Эмметта? Оно у него было такое, словно он только что съел самый кислый лимон на свете. Сейчас, в разговоре со мной – ненавистным ему Эдвардом Кенуэем, – его лицо буквально перекосило от злости. Я в таверне чувствовал себя как дома. А вот Эмметту здесь явно было неуютно. Он поминутно оглядывался назад, поворачивался то в одну, то в другую сторону, будто страшился внезапного нападения.
– Нам ведь так и не довелось поговорить один на один, – сказал он.
– Если помните, ваше поведение на свадьбе не очень-то способствовало разговорам, – невесело усмехнувшись, ответил я.
Как всегда, эль развязал мне язык, сделав смелее. Эль и сознание того, что я завоевал сердце его дочери. Оно и сейчас принадлежало мне. Кэролайн любила меня, иначе не отринула бы прежнюю жизнь и не поселилась в убогой пристройке. Даже такой человек, как Эмметт Скотт, должен был это признать.
– Эдвард, мы с тобой оба люди неглупые, – без обиняков произнес он.
Внешне могло показаться, что он решил управлять ходом нашего дальнейшего разговора. Однако выпитый эль не мешал мне видеть его насквозь. Видеть истинную суть этого человека: пронырливого, напуганного человека, знавшего обман и предательство собратьев по ремеслу. Он наверняка не церемонился с теми, кто стоял ниже его на социальной лестнице. Вероятно, бил слуг, а может, и жену. Ему бы хотелось, чтобы такие, как я, лебезили перед ним, как мои родители на свадьбе. (Воспоминание об их угодливости и сейчас отозвалось во мне вспышкой гнева.)
– А что, если мы с тобой, как настоящие дельцы, заключим сделку?
Я сделал большой глоток, не спуская глаз со своего собеседника, который тоже смотрел на меня в упор.
– И какую же сделку желает предложить мне мой тесть?
Лицо Эмметта посуровело.
– Ты бросаешь Кэролайн. Можешь выгнать ее из дому. Придумай все, что захочешь. Ты ее освобождаешь и отправляешь ко мне.
– А если я соглашусь?
– Я сделаю тебя богатым.
Я залпом допил остатки эля. Эмметт вопросительно посмотрел на пустую