во Владимирский пединститут и от имени поэта попросить принять юное дарование… Но, по-видимому, Татьяна Ивановна не решилась на такой нестандартный для того времени поступок, и Феликсу пришлось встать в строй, о чем он, кстати, никогда не жалел. А «секретное» послание Андрея Вознесенского Феликс нашел много лет спустя, разбирая мамины бумаги.
В поисках музы
Когда до командира войсковой части 33012, что под Калининградом, дошел слух, что Феликс Медведев – не просто обычный солдат срочной службы, а журналист, литератор, поэт, и, по слухам, у него дома имеется – шутка сказать! – пишущая машинка, бойца немедленно вызвали в штаб.
– Медведев, – командир окинул строгим взором запыхавшегося юношу. – Мне доложили, что вы журналист. Это правда?
– Так точно, товарищ командир, начинающий…
– Мы все когда-то начинали, – туманно реагирует командир и с невинным видом уточняет:
– А как статьи пишете? Ручкой?
– Никак нет. На машинке печатаю, – ответил Феликс, пытаясь сообразить, к чему такие странные вопросы.
– Хорошо печатаете?
– В редакциях не жаловались. То есть, так точно, хорошо!
– Машинка личная?
– Так точно.
– В каком состоянии?
– В отличном, товарищ командир, – Феликс осознал причину неожиданного интереса к себе:
– Могу съездить и привезти. Пусть послужит родине!
Публикация стихов в газете «Литературная Россия» с предисловием друга. 1966 г.
Автограф Андрея Вознесенского на его первой книге «Мозаика». Портрет сделан рукой тогда еще малоизвестного Ильи Глазунова
«Шустрый какой, – свел брови командир и пристальнее вгляделся в ясные глаза новобранца. – А машинка-то как нужна…»
Печатная машинка была заветной мечтой всего штаба, а надежды получить ее официально – никакой. Отправлять же недавно прибывшего рядового, да за тридевять земель, да без сопровождения было рискованно… Пауза.
– Даю неделю отпуска, идите оформляйтесь… Да ленту запасную для машинки не забудьте, а то в здешнем военторге ее нет.
– Слушаюсь, товарищ командир! – Феликс, ликуя, вылетел из кабинета и сломя голову помчался выполнять единственный из всех возможных приказов, которому он был рад.
…Ему нравились изящные черноволосые девчонки. В первую свою брюнетку влюбился еще в начальной школе. Вздыхал, волновался, любуясь нежной кожей и скромно потупленными глазками…
В последних классах его главной любовью стала девочка с красивой польской фамилией Станковская. Натка. Три томительных года, полных мучительных переживаний, несмелых надежд, безмолвного обожания подарила ему эта, увы, неразделенная любовь! В старенькой армейской запиской книжке есть такие стихи, датированные 12 ноября 1962 годом:
И на подножке электрички,
Несущей к