дявчонки! Что скажу! – «подвязывал платок» Колька и складывал по-бабьи руки на груди, воспроизводя подслушанный случайно диалог Марии Ивановны с соседками. – Что скажу-то! Марфе-то доктор говорил, нельзя, мол, с мужчинами жить после 80! А она жила – да вот и померла! А ведь всего только 84 годочка!..
Феликс и Колька вместе ходили подкармливать пленных немцев, которых по окончании войны определили в Покров на строительные работы. После рабочего дня бывших врагов-вояк запирали в большом полуподвале, за экраном летнего кинотеатра. Немцы, тихие и жалкие, так искренне благодарили детей за каждую вареную картофелину, что мальчишки сочувствовали им. Однажды Феликс пришел к Кольке с идеей:
– Давай их выпустим!
– Кого? – не понял Колька.
– Немцев!
Вначале ошарашенный, Колька согласился. Правда, свою благородную миссию друзьям выполнить не удалось – в тот день пленных под замком не оказалось: видимо, их перевезли на новое «местожительство». Некоторое время они еще пребывали в Покрове, восстанавливая город, потом исчезли. То ли им разрешили вернуться на родину, то ли сами разбрелись-разбежались по изломанной войной земле. У Кольки долгое время хранилась фотография, где его отец стоит у грузовика рядом с немцем в потрепанной форме.
– Жалко, не было этих фотографий под рукой, когда мы пытались получить немецкое гражданство, – вздыхает Николай. По иронии судьбы, именно Германия стала вторым домом для него после выхода на пенсию. Весьма и весьма разборчивый, он только к 70 годам нашел идеальную спутницу жизни – симпатичную и хозяйственную Клару. Свадьба состоялась в Дании, потому что немецкие власти отказались регистрировать брак двух российских пенсионеров, обосновавшихся в Германии. Видимо, испугались тяжкого груза ответственности за «молодую семью».
Что же касается той самой Натки Станковской, много лет спустя Коля скажет, что Феликс зря волновался и ревновал.
– Это была ТВОЯ муза, Феликс…
С противоположного конца стола на Колю в этот момент внимательно смотрела любимая супруга…
Встреча с Николаем Касаткиным, физиком, книжником и шутником. Их дружбе, трудно вымолвить, 65 лет. Покров, лето 2013 года
Крейсер «Аврора» и… Анна Ахматова
Другой музе, Зое, в которую Феликс был влюблен параллельно с Наткой, юный поэт посвятил следующие строки:
Я все отдам, я все отдам,
Чтобы вернуть твои восторги
По полуденному востоку
И по полночным городам.
Я все отдам, чтобы вернуть
Твое горячее дыханье
Теплом, шептаньем и духами
И нехотением уснуть.
О, как бы дорого я дал
За ту истому перекличек
Звенигородских электричек,
Которой я так жадно ждал.
Мне жить начать с того бы дня,
Когда на призрачном вокзале
Ты как-то жертвенно сказала
Своими умными глазами,
Тоской и юными слезами,
Что жить не можешь без меня.
Я все отдам, чтоб возвратить,
Ожить, воспрянуть,