в связи с которыми ей приходилось постоянно находиться в психологическом и физическом напряжении. Невестка, воспитывавшаяся в родном доме, получала дополнительные знания об этикетных нормах в доме родителей мужа, приобретая дополнительный жизненный опыт. Она была особо привязана к той, кто первым откроет ее свадебное покрывало: «Кім бірінші жаулықты ашады, сол адам жүрекке ыстық» («Кто первым откроет свадебное покрывало, тот теплее всего сердцу»).
Прежде всего, невестка должна была соблюдать внешний этикет. Ей строго запрещалось ходить с непокрытой головой: посторонние мужчины не должны были видеть ее косы – важный признак внешних женских достоинств. Казахская невестка не смела не только стричься, но даже обрезать концы волос, которые утяжелялись подвесками из монет, а у пожилых – ключами.
В северных и восточных областях Казахстана невестка могла быть нарядной, надевать по праздникам свадебный головной убор (сәукеле) и ювелирные украшения, особенно во время визитов к родственникам жениха. С первых дней ее беременности на нее надевали шелковую белую шаль (бөртпе шәлi) или белый платок (ақ жаулық). В южных областях Казахстана смена сәукеле на женский головной убор (кимешек) производилась, как мы уже отмечали, старшей невесткой (жеңге) сразу после свадьбы, это отмечалось женским застольем. Однако чаще всего на молодую невестку надевали белый платок, а после родов – кимешек, что указывало на ее материнство.
Одежда у невестки до рождения первенца могла быть яркой (даже красного цвета, символизирующего магическую защиту и одновременно – плодородие), но после родов цвета ее одежды становились более сдержанными. Невестка могла открывать лишь кисти рук, остальные части тела, в особенности – ее ноги, шея и голова, должны были быть закрытыми. Согласно традиционному представлению, их мог видеть лишь ее муж, поэтому считалось, что жена, скрывая эти части тела, тем самым демонстрировала приверженность к традиционному этикету, а главное – верность супругу и уважение к нему. В соответствии с традиционным этикетом замужняя женщина должна была скрывать достоинства своей фигуры: она не могла надеть облегающую одежду, подчеркивающую округлые формы. Ее платье было просторным, концы рукавов – широкими. Цвет платья был синим, зеленым, бордовым, помимо красного, не допускался и белый цвет. Всё это предпринималось для того чтобы не искушать посторонних мужчин, не вызывать в них любопытство и желание.
Такие установки отражены в записках (повествующих о диалоге с казахской женщиной Калисой) швейцарского путешественника XIX века А. Мозера: «Итак, я носил на шее медальон, содержащий в себе портрет женщины; я показал его ей; возвращая его мне, она сказала: «Это твоя любимая женщина? Это ты изобразил ее?» – «Да нет же, – ответил я ей очень удивленно. – Это художник с моей родины». – «Эта женщина тебя больше не любит, потому что ее видит другой человек, и на ней мало одежды…» [В странах, 1888, с. 21].
Невестка всегда должна была