и прислонила ухо к земле. Тихо. Снова поднялась. Подошла к подозрительному дубу и …. Вздрогнув, я поняла, что этот тревожный звук доносится именно из дупла.
«Странно, – пожала плечами я, – что бы это значило»?
Глава 3. Хижина дяди Прохора
Длинная юбка мешала, но я все же закинула ногу в огромное дупло и подумала, что могла бы в нем поместиться, несмотря на свои сто шестьдесят пять см и пятьдесят семь кг. Макси я носила с удовольствием не потому, что у меня кривые ноги. Ноги были красивыми и на них слишком часто заглядывались. Это напрягало. Под мужскими взглядами я чувствовала себя неуютно.
Сунув голову внутрь, я отпрянула от спёртого, едкого воздуха. В носу защекотало, я чихнула. Перед глазами повисли сорвавшиеся с верха многочисленные тенёта, исследовать дерево расхотелось, Я уже надумывала ретироваться, как гул резко прекратился, и я явственно услышала странные звуки. Сладко колеблющиеся в воздухе аккорды незримого незнакомого инструмента прекрасно сочетались с мужскими голосами. Пели дуэтом.
«Чёрт побери, – усмехнулась я. – Машу Серову галлюцинациями не испугать».
Я верила в провидение и не теряла надежды, что когда-то мне крупно повезёт, например, найду клад, а потому решительно смела паутину и, подтянувшись, опрокинулась всем телом на дно чьего-то дубового жилища.
Плюхнувшись на моховую подстилку, я огляделась. Полумрак. Наверху и по обе стороны стены были черны от гнили, но впереди зияла круглая дыра. И в дыре этой виднелся белесый свет.
– Ты изюминка, наша ягодка,
Наливной сладкий яблочек,
Он по блюдцу катается,
Сахарком рассыпается.
Раздольная русская песня неведомых вокалистов проникла не только в мое тесное прибежище, но и сердце.
«Вперед»! – приказала я себе и решительно вывалилась из дупла.
Луг с дикоросами простирался до хвойного леса, посреди луга расплескалось серебристое озеро, возле него сидели два человека. Пьянящий аромат цветов, среди которых лидировал донник, ударил в нос, закружилась голова. Никогда не подозревала, что бывает такой чистый, свежий, полный здоровой энергии воздух!
Музыка прервалась, мужчины встали с травы и уставились на меня.
Я не боюсь сильный пол, тем более тот сильный пол, который так задушевно поёт, я не боюсь оказаться слабой, потому что когда-то занималась каратэ. Но я боюсь ненормальности. А ненормальность незнакомцев была видна даже невооруженному взгляду.
Окладистые чеченские бороды, стрижки под горшок, свободные багряные рубашки с поясами, серые широкие штаны и лапти делали парочку неповторимой. К тому же, у одного, того, что повыше и постарше, на груди висела бельевая веревка с привязанной к ней продолговатой доской. У ног молодцов лежали обструганные, потемневшие от времени, палки.
– Ты кто? – перекрестившись, выступил вперед тот, что пониже и помоложе, светловолосый, плотный, с круглым добродушным