колея с окаменелыми комьями земли, а слева и справа кто-то с треском приближался.
Хряск, хряск…
– Окружают, – сказал парень виновато. – Лучше посижу, – он быстро опустился на землю: призрак человека с призраком автомата.
Хряск, хряск…
– Окружают, – неслось от одного к другому.
– Тишина! – отрывистый приказ. – Заткнулись!
Илья замер, остановив дыхание, разом прикинувшись неживым. Хруст перестал, значит, и в лесу тоже замерли, и от этого стало жутко. Ночь густела – еще чуть-чуть, и можно мять ее, как пластилин.
Он ссутулился, чувствуя горб рюкзака и неловкий черепаший панцирь бронежилета, нянча двумя руками автомат, ставший липким и почему-то лишним.
– Я слышал рации, – пылкий шепот.
Успокоительно:
– Здесь зверей много.
За деревьями размашисто зашуршало, как будто протянули тяжелую тушу.
Илья повесил автомат на плечо, снял каску, душившую горло ремешком и накрывавшую слух, опустил на землю.
Ведь всех сейчас уложат, двенадцать человек. Уложат… Вряд ли плен. Просто всех уложат…
В небе навстречу его молниеносному взгляду пролетела лучистая строчка. Следом еще одна. Звездопад. В эту ночь был настоящий звездопад. Звездная собачья свадьба. Их было непривычно много, и они там в своей тоскливой серебристой вышине клубились, грызлись, метались – наверно, лаяли. Откуда еще увидишь такое небо? Мы уже пересекли границу? Сказали: да…
Удивительно – конец мая, но здесь ни одного комара.
По сухим комьям дороги заиграли яркие лучи фонарей.
Людские фигуры шатнулись, выпуская к лесу двоих. Илья споткнулся и, выпрямившись, в каком-то инстинктивном танце проскользнул к машине, бронированной белой газели с облупленной зеленой полосой на борту. Влез внутрь – было черно и пусто – пробрался на последнее сиденье, к бойнице, откинулся, поставив автомат между ног, и закрыл глаза.
Сколько времени? Время в телефоне, телефон приказали сдать еще давно, чтобы не засекли.
Уснул в минуту – отрубила опасность…
Разбудил грохот. Что-то ползло мимо. Вылез, увидел грузовик, который встал с погашенными фарами.
Позади газели темнело плотное стадо, грузовик к грузовику.
Наскочил старшой, с силой хлопнул чье-то плечо, протараторил в возбуждении:
– КамАЗ полетел!
– Как?
– Застрял! – Глаза, хорошо различимые в темноте, казалось, светились, проясняя бешеное лицо с клочковатой бородой.
Илья почувствовал бодрость: есть подмога, окружения нет… Прислушался. Хруст, вроде еще звучал, но нестрашный, уже жалобный. Может, и правда звери, но ничего, много нас, охотников. Или это сами деревья приветствуют освободителей скрипом.
Пошел навстречу грузовикам. На дороге теснилась молчаливая толпа, он продирался сквозь нее – разбирали автоматы, натягивали броники и каски.
А там, куда поднималась зябкая дымка, там по-прежнему сверкал звездопад…
Возле