знаком.
– И-ли-за, зачем нам… воз-в-р-ащаться… к Паше? – недоумевала Соноко.
Ильза заговорщически улыбнулась.
– Затем, что там будет лучше. Нам обеим. Воскресшей мертвячке и её кавайной подружке… м-м-м, кошечка, просто не могу удержаться, чтобы тебя не потискать! – она прижала к себе Соноко и с удовольствием облапала везде, где захотела.
– Тьфу ты, сучки бесстыжие! – прошипела ковыляющая мимо сухонькая старушонка.
– Вали отсюда! – прикрикнула Ильза. – Тебя-то я трахать не стану, не навязывайся!
– Ты как со мной разговариваешь, а, лесбиянь вонючая?!. – Старушонка замахнулась на Ильзу клюкой.
– Прфщщ! – по-кошачьи фыркнула Ильза, и старушонка, бормоча «Нечистая сила!», поспешила прочь. Она явственно увидела у белобрысой сучки клыки подлиннее волчьих и багровое пламя в глазах.
Всё-таки Ильза была достойной пра-пра-правнучкой своего пра-пра-прадедушки!
– По-жди, И-ли-за, а как же Паша? Как мы его… делим?
– Мы его порррвём! – страстно проворковала Ильза на ухо подруге. – И с-с-ъедим!
Запах справедливости
We must secure
the existence of our people
and a future for white children
Когда это случилось – точно не помню. Во всяком случае, вскоре после того, как Джимми Картер въехал в Белый Дом, а Джек Финнеган заступил во владение кабачком, доставшимся ему в наследство от дядюшки, тоже Джека Финнегана. Того хватил удар, когда двое его сыновей связались с хиппи и, и он, уже стоя одной ногой в могиле, успел проклясть своих высерков и завещать дело племяннику – сыну старшего брата. О том, правда, все в городе говорили, что он до сих пор не в тюрьме только потому, что у него в голове не навоз, как у большинства гопников, а мозги. Но старый Джек Финнеган рассудил: парень не дурак – а это в бизнесе главное. Значит, не пропьёт дело и не подастся на Средний Запад с компанией волосатых говнюков и немытых шлюх, как некоторые. А что до его бандитских замашек – так это не беда, он всё-таки ирландец и Финнеган, а у всех Финнеганов были напряги с Дядей Сэмом. Отец Джека-старшего и дед Джека-младшего во времена сухого закона возил из Канады такую газировку, после которой добрые христиане начинают валить на землю фонарные столбы, принимая их за гулящих девок.
Джек и вправду был умный малый и бизнес не пропил, хотя дела у него как-то сразу пошли хреновато. Но в то время, когда случилась эта история, у него была ещё довольно симпотная забегаловка с ещё более симпотными девицами-официантками, и он ещё не оставил надежду купить бар «Бухой леприкон» на Оак-стрит…
В тот вечер заведение «У Джека Финнегана» было заполнено народом меньше чем наполовину. Полдюжины работяг с ближайшей лесопилки (тогда ещё она не закрылась), трое дальнобойщиков (в тот год федеральную трассу, проходящую через наш город, ещё не перенесли на тридцать миль к северо-западу), стайка школьников, шифровавшаяся в самом дальнем и тёмном углу зала (через пару лет Джеку суждено было крупно вляпаться, когда шестнадцатилетняя Сюзи Гроув,