сейчас хоть одну конфету, вся власть его будет проиграна.
– Ну… – он поднялся, сжав кулаки, – рыцарь справедливости, получи-ка свои сто грамм…
Он замахнулся. Билл, ожидая удара, отскочил в сторону. Мальчики наблюдали со своих мест, каждый из них в тайне мечтал вернуть свою конфету.
– У него же день рождения, – очень тихо сказал кто-то из них. Невидимые весы были выведены из равновесия. Многие колебались – чью же сторону принять? – привычный страх и лучезарная надежда, сверкая словно грани подброшенной вертящейся монеты, попеременно овладевали умами.
– Именинник? Вот пусть и получит подарочек, – завёлся Десна, – я верну вам по одной конфете, если вы поможете мне его научить уму разуму… Пусть знает, кто здесь босс.
Плут решил, что таким способом он сумеет удержать в руках свою власть, создав видимость того, будто несмотря ни на что, все решения принимает только он. Власть эфемерна, и в некоторые моменты она держится на одной только вере, власть одного человека над другим не более чем фокус, трюк, неравенство властвующего и подчинённого – есть, как правило, лишь убеждение каждого из них в силе или, напротив, в слабости своих позиций. Кто-то из мальчиков поднялся. Тесня Билла к стене, Десна наступал, за его спиной торчали головы последователей. Билл понимал, что если сейчас отступит, то непременно сделается мишенью для насмешек, мальчишки не забывают чужого позора, но драться с Десной и его приспешниками представлялось ему ещё менее заманчивой перспективой.
– Ладно, ребят, – сказал он примирительно, – я отдал эти конфеты, и их судьба действительно больше не моя забота.
Но Десне нужно было окончательно укрепить своё господство.
– Ааа… Рыцарь Справедливости… Получи!
Он размахнулся и толкнул Билла в плечо. Не больно, но как-то очень презрительно. Билл подался вперёд и толкнул Десну в грудь обеими руками. Тот пошатнулся, и Билл, воспользовавшись секундным промедлением бросился наутёк, сразу за поворотом из сборного зала в коридор, навстречу ему попался классный наставник, как всё-таки здорово, что он не застал драку… Но убегать было очень стыдно, Билл чувствовал: он не смог отстоять ни справедливости, ни даже собственного имени. Оставалось только надеяться, что его жертва хотя бы не осталась напрасной, и члены шайки Десны, в награду за свою преданность ему, всё же получили назад свои конфеты, невесть, по какому праву, им узурпированные. Пусть эти ребята всего лишь безвольные прихвостни наглого и хитрого парня, справедливость как таковая всяко важнее, чем личное отношение Билла. Пусть едят его именинные конфеты.
Кличка Рыцарь Справедливости теперь прочно приросла к Биллу, он слышал ехидные шуточки всякий раз, как проходил мимо Десны и его компании. Его задевала, конечно, не сама кличка; её, пожалуй, можно было даже назвать звучной, это тебе не Щелезуб или Толстый Топтун, но обидно было то, что такое благородное сочетание слов произносилась с презрением