брось! Мы в свободной стране живем. Есть законы, нормы всякие.., – отмахнулся Петр. – Родная сестра?.. Или еще кто-нибудь есть?
– Только сестра. Родная.
– Ты видишься с ней?
Мольтаверн отвел взгляд в сторону.
– Нет, что вы… После Легиона съездил, конечно. Прямо из Корсики… Из Кальви, к ней и поехал. В Кальви у нас казармы, – пояснил он. – Пока всё шло как-то, и деньги были… У нее ведь дочка, муж. Она совсем не такая, как я.
– Какие деньги, откуда? – спросил Петр.
– В Легионе платят. Тратить некуда, и накапливается. У меня была пачка денег. Тратил. Моя племянница – такое дитя!
– Сколько ей?
– Уже десять.
– А муж кто?
– Инженер. В связи где-то работает.
– В армии?
– Да почему в армии? На почте, кажется. И пьет как сапожник…
– Тогда почему ты не поддерживаешь с ней отношений? Почему, например, тебе не съездить к ней на день, два… Деньги на дорогу у тебя есть. Стыдиться тебе тоже теперь нечего… если тебя это останавливает. У тебя теперь всё нормально.
Переборов замешательство, Мольтаверн с апломбом переспросил:
– А что нормально?
Петр рассеянно смотрел в вечерний мрак, опускающийся над садом, и что-то обдумывал.
– Пойдем, сейчас стемнеет, – сказал он и направился вверх. – Я хотел вот еще что сказать… Только предупреждаю: насколько всё это реально, я пока не знаю, но у меня намечается возможность помочь тебе… обеспечить тебя жильем. Постоянным.
На шаг приотставая, Мольтаверн принял настороженный вид.
– Может получиться, что я смогу тебе что-нибудь купить. Безвозмездно, в твою собственность, – продолжал Петр. – Что-нибудь, конечно, очень скромное. Пока это так, на стадии проекта. Но мне хотелось бы знать, что ты думаешь об этом.
– На какие шиши?
– Деньги есть… Точнее, будут. Не мои, не волнуйся. Всего объяснить не могу. Но один близкий человек предлагает около двухсот тысяч.
– Просто так, что ли?
– Да, представь себе.
– Такого не бывает.
– Иногда бывает. Я совершенно серьезно говорю, Леон.
– Я не смогу принять.
– Почему?
– Да потому что не бывает такого.
– Вот что… Ты подумаешь, решишь сам, что ты хочешь… чтобы это исходило не от меня, а от тебя самого, договорились? А я тем временем всё выясню, и вернемся к этому разговору.
– Даже не думайте! Вы за кого меня принимаете?
– За кого бы я тебя ни принимал, так не может продолжаться! – осадил Мольтаверна Петр. – Ты не можешь всю жизнь жить в нахлебниках. Далл’О, может, и не очень тебя любит, но он прав… Что касается меня, то знай, я привык к тебе, ты всегда сможешь у меня работать, если будет желание. Но в главном пора определяться. Тебе же не двадцать лет. Ты не для того столько пережил и столько хлебнул в жизни, чтобы мыкаться теперь, в твои-то годы. Нужно уметь принимать помощь от людей. Иначе сам не сможешь никогда помогать другим. Есть