нет! – сразу же очнулся Хёрби. – Поставь мирайбу на место! Никогда не тревожь его без дела!
Он подошёл к плите, увидел, что она выключена, и возопил. Я слушал неутихающие ворчания и всё же думал, что тот образ грубого толстокожего Хёрби, который у меня сложился, несколько примитивен, как и все ярлыки, которые мы ловко навешиваем на людей при первой встрече, так же легко, как шары на новогодние ели.
Близилась полночь, я отмывал последнюю кастрюлю, мечтая только о том, чтобы упасть на свой старенький диванчик и спать, спать бесконечно долго. Хёрби достал две увесистые глиняные кружки, насыпал в каждую из бумажного кулька по две ложки какой-то сушёной травы и залил кипятком. Затем он вынул из буфета злополучную банку с янтарной жидкостью.
– Будешь? – подмигнул он.
– Нет, спасибо. – устало пробормотал я.
– Это просто жидкий мёд, юноша! Ты что думал, я подсовываю тебе настойку из мухоморов? – рассердился Хёрби. – Лучшее средство от усталости – кружка ромашкового чая с мёдом.
– По-видимому, санинспектор с Вами бы не согласился, – заметил я.
Хёрби расхохотался и повернул банку этикеткой ко мне. Крупными корявыми буквами на этикетке было нацарапано: «Для анализов».
– Инспектор, думаю, оценил, – сквозь смех бормотал Хёрби.
– Странный юмор. – заметил я. – Бедный инспектор!
– Этот санинспектор существует только потому, что такие наивные дурачки, как ты, позволяют ему существовать. Он приезжает в город, машет в ресторане своей красной книжечкой, которую, кстати, не даёт рассмотреть поближе и преотличнейшим образом обедает – изысканные блюда, дорогое вино… А затем машет ручкой и исчезает навеки. Управление по антисанитарным условиям – потрясающе!
– Надо же! Я и не думал… – начал я.
– Вот ты и обозначил свою главную проблему! – ехидно отозвался Хёрби. Помолчав немного, он продолжил:
– Моя тётушка – мудрейшая женщина – никогда на меня не ругалась. Она забрала меня к себе после смерти родителей и воспитывала, как воспитала бы родного сына. Я, как и многие дети, поедал всё сладкое, до чего мог дотянуться. А у тётушки Марты были шоколадные драже для украшения пирожных – она стряпала под заказ. Так вот, банку с драже она поставила на видное место и написала этикетку: «Овечьи шарики», сказав мне, что это служит удобрением для домашних цветов. И уж поверь, мой юный друг, я и близко к этой банке не подходил. Теперь хитрость тёти Марты и лже-инспекторов будет держать на расстоянии.
Хёрби хлопнул меня по плечу и протянул кружку.
– Как тебя всё-таки зовут, мой таинственный юный друг?
– Меня зовут Йен, – ответил я, вытирая руки полотенцем и беря чай.
– За знакомство, Йен! И прости старика, если иногда бываю слишком суров. Но согласись, уж кто-кто, а ты этого заслуживаешь!
Глава 4
Солнце светило вовсю. Как будто ему выделили жёсткий лимит времени