Олег Зинченко

Город. Энтропия в замкнутом пространстве. Две страшных повести


Скачать книгу

куда глаза глядят. Но страх перед смертью оказался сильнее всех страхов и Зуб, стараясь быть как можно спокойнее, каким-то надтреснутым голосом произнёс:

      – Да так, с силами собираюсь. Под прицелом не очень-то приятно стоять. Да и пейзажем любуюсь.

      – Зуб, кончай забор городить! Пора заканчивать эту мутатень! – прокричал Бадай.

      Зуб, не чувствуя ног, тела, ничего не чувствуя и как бы наблюдая себя со стороны, одиноко стоящего на залитой солнцем площади, пошёл к машине.

      Осталось два шага. Стали трястись руки, перехватило дыхание, перед глазами появились какие-то круги, тут же превратившиеся в сплошную пелену.

      Остался один шаг. Вместо крови по венам побежал концентрированный страх. Зуб просто физически чувствовал ствол пистолета, упёршийся воронёной сталью ему в затылок. Любой неверный шаг и кусок металла разнесёт в клочья череп и мозг, пропитанный идеальным ужасом.

      Пока Зуб прислушивался к своим переживаниям, он оказался вплотную перед дверцей фургона. Непослушными руками он взялся за ручку, открыл дверцу и заглянул внутрь фургона. Покровский лежал без движения с закрытыми глазами. Сдерживаясь из последних сил, чтобы не потерять сознание от происходящего, от какофонии мыслей и перенапряжения мозга, Зуб осмотрел Покровского, прислонив, на всякий случай, электрошоковый хлыст к его шее.

      – Он без сознания! – крикнул Зуб Бадаю. – Давай врача!

      Сказав это, Зуб сел на край разогретого фургона, оставив хлыст прислонённым к ноге Покровского. Не без труда, трясущимися руками он достал из кармана сигареты и закурил.

      Пока Бадай связывался с врачом, Зуб решил разобраться с тем мимолётным, но отчётливым ощущением того, что кто-то копался в его мозгу. «Может быть, это был всего лишь страх, и не более того, – подумал Зуб, – но слишком явным было это ощущение. Получается, что он может воздействовать и в бессознательном состоянии?! В досье об этом ничего не сказано. Значит, либо это ранее никак не проявлялось, либо это мой бред. В любом случае, Бадаю об этом лучше не говорить. В порыве служебного рвения он меня просто грохнет и дело с концом. Сам разберусь. И не такое дерьмо разгребал. О, чёрт! Где же врач?! Когда же это закончится?! Только бы ничем себя не выдать».

      Чрез минуту, которая в этом разогретом солнцем воздухе тянулась бесконечно, на площади показался врач. Чем ближе он подходил к машине, тем более неуверенными становились его шаги.

      – Бегом, лепила, бегом! – со стальной Злостью в голосе крикнул Зуб.

      Доктор подбежал к машине. По его глазам было видно, что он пытается осознать, что с ним, точнее, с его мозгом происходит. Пытается осознать и избавиться от этого ощущения.

      «Значит всё-таки это не бред!» – подумал Зуб и, схватив врача за рукав, втолкнул его в фургон машины.

      – А теперь, доктор, вколи этому любой транквилизатор и забудь всё, что сейчас было! – сказав это, Зуб тут же подумал, – Нет! Он разболтает об этом