глядя на парня. Он смотрел на меня с видом загнанного, но гордого зверька.
– Ну-у-у-у-у… – Повисла пауза, парни напряглись. – Вы ремонт умеете делать?
– Что??? – хором выдохнули оба.
Дидько с довольным лицом смотрел на пыхтящих студентов, старательно таскавших камни.
– Андрей Григорьевич, это ж как же вы их-то заставили? Сами прибежали ко мне, предложили помощь. Случайно услышал, что это по вашей указке.
Я хмыкнул, поглядывая на парней.
– Знаете, Жорж Гаврилович, труд, он ведь облагораживает. Ну и… дает возможность искупить вину. Человек – создание подверженное. Его научить плохому – враз. А отучить – практически невозможно.
Дидько хихикнул:
– Это точно. Кстати, а как вы в темноте-то видите?
Внутри все похолодело. Черт тебя забери! Значит, о моем самоуправстве все известно! Но…
Дидько подхватил меня под локоток и медленно повел к выходу.
– Вы не удивляйтесь, Андрей Григорьевич, я все знаю, что в этих стенах делается. У меня по линии матери домовые были. Но не в этом дело… Все же… как?
Некоторое время я молчал, но потом заправил за ухо прядь волос. Дидько остановился как вкопанный. Тихо присвистнул.
– Вот это да!
Я кивнул, некоторое время молчал, собираясь с духом и ругая себя, что попался не хуже пакостников-студентов.
Дидько тем не менее был крайне озадачен.
– Быть не может. По уставу нельзя ж в университете не местным работать!
Правду говорить не хотелось, но лгать не стоило точно. Поэтому пришлось отвести взгляд от пошарпанных стен и тихо признаться:
– Мой приемный отец – чугайстр. Настоящие родители погибли, а он – воспитал. Я вырос в Ивано-Франковске. Поэтому не совсем уж… чужак. Вот папа и походатайствовал. А так… вряд ли бы взяли.
Дидько некоторое время обдумывал мои слова.
– А отец ваш… не Григорий Любомирович, часом?
Я с удивлением посмотрел на него:
– Он самый. Откуда вы знаете?
Дидько усмехнулся:
– Я всех основателей ПНУМа знаю, Андрей.
Пока я соображал, что к чему и насколько же я влип, Дидько задал еще один вопрос:
– Кстати, а почему Александре-то не сдал этих балбесов?
Я уставился в пол, чувствуя, что, будь постеснительнее, покраснел бы до тех самых острых кончиков ушей. Однако выпрямился и улыбнулся:
– Ну-у-у-у, понимаете, такого приятного знакомства с коллегой у меня еще никогда не было. А после него не грех и развить отношения дальше. Деловые, разумеется.
Глава 2
Студентка под покровительством
Павел Константинович Вий-Совяцкий предпочитал прогулки пешком. По университету. Шел степенно и неторопливо, сложив руки за спиной. Из-за поворота сначала появлялся значительный живот и уж потом – все остальное. Шел немного вразвалочку, наблюдая из-под полуприкрытых век за студентами и преподавателями. И те, и другие невольно вытягивались по струнке, когда ректор проходил мимо.
– Ой. –