вам принес конфет,
Цветы так быстро вянут,
Вдобавок – ведь конфеты так красивы,
Хотя цветы гораздо презентабельней конфет,
Особенно когда они в бутонах,
Но все ж я вам принес конфет…
Девиз последней строфы афро-кубинской песни Генсбура «Кофейный цвет» (Couleur café, 1964) должен понравиться королю. «Крутить любовь без всякой философии, как кофе пить / Все вроде кончилось, и чем ты недоволен?» Сладострастный видеоклип, в котором сам Генсбур кружит, пританцовывая, вокруг едва одетой девушки шоколадного цвета, пришелся бы королю по вкусу – на десерт.
Мадам Помпадур искусно удовлетворяет королевские желания. Уроки ее мамаши не прошли даром: «Есть две вещи, накрепко привязывающие к тебе мужчину: вторая – вкусно его кормить». И не только обеспечивать короля устрицами, шампанским и шоколадом, дело главной французской любовницы – поставлять своему господину юных девственниц. Девочек не старше двенадцати – тринадцати лет. Неужели Людовик XV был педофилом? Необязательно. Но мы знаем: он до смерти боялся заразиться сифилисом и потому нуждался в нетронутых девицах. Песня «Меня зовут Лолита» (Moi, je m’appelle Lolita), которой шестнадцатилетняя Ализе летом 2000 года поставила на уши Европу, кажется историей про него.
Как фаворитка, мадам Помпадур имела влияние на короля даже в делах политических (между прочим, могла повлиять на назначения министров), не говоря уж о финансовых вопросах – ее способность сорить деньгами поистине легендарна. Но как король мог в чем-то отказать этой хитроумной красавице, если даже спустя два века женолюб Жильбер Беко, Месье 100 000 вольт, готов был встать на колени перед мадам Помпадур: «Мадам Помпадур, я в вас влюблен, в ваших глазах сияет любовь, уделите и мне немного». Беко вкладывает в уста Луи XV его собственные слова: когда мадам Помпадур умерла (в 1764 году), король произнес: Et maintenant, que vais-je faire? – «А теперь, что же мне теперь делать?» Справедливый вопрос, тем более что и у Франции дела совсем плохи. Говорят, монарх должен был глубоко задуматься и, оглядываясь назад, сказать о своей фаворитке: «Бог мой, зачем так сильно волноваться!» (Après nous le déluge!)
«Пусть кровью вражеской напьются наши нивы»
Все больше становится влиятельных людей, не принимающих вековой диктатуры Церкви и дворянства. Аристократы продолжают бить баклуши, а народ голодает, жизнь становится все труднее и невыносимее. В 1789 году погода оказалась неблагоприятной для земледелия, ожидался плохой урожай. Так оно и случилось: голод собрал толпу на площади Бастилии. Тюрьму сровняли с землей.
Честно говоря, городские власти еще до бунта собирались снести это старье. Так что все, что сделали революционеры, оказалось исполнением запланированных общественных работ. Зато народ заработал ежегодный праздник, jour de gloire[22], начало новой жизни…
Несколько позже появился Брель и написал шансон об упадке империи. Фанфары. Поучительный текст. Неудивительно, что Жорж Брассенс прозвал молодого бельгийца pater Brel – отец Брель. Идет 1955 год, а он поет: «Бастилия разрушена, да толку – чуть, люди громили Бастилию, вместо того, чтоб любить».
Брель считает, что