тут, – воскликнула моя женщина, распахнув глаза на большую часть овального лица. – Я давно не вижу смысла в этих странствиях… и эти собаки…
– Мы устанем, – добродушно возразил я, поглаживая ее пальцы в своей ладони, – просто сидеть на месте…
– Мне хочется какой-нибудь дом, – печально поведала Алиса с легким упрямством в глазах. – Любой дом.
Мы попытались уснуть, расстелив матрас шахматной расцветки, извлеченный из сетки коляски, укрепленной между колесами, там же имелись старые как мир клетчатые пледы и куски материй для столь драгоценных заплаток. Несмотря на долгое отсутствие сна внутри наших голов и кажущееся утомление, морок пришел к нам не сразу. Прежде мы долго и шумно моргали в далекие звезды, иногда прослеживая их острое отражение в дружелюбных стеклах ионизаторов и любопытных очах друг друга.
Когда меняешь место жительства, перемещаешь вместе с собой целую реальность, планету собственных вещей, атмосферу, которую создавал и которой жил. Свой фон, свои краски, галактику мелочей и нюансов, которыми страшным образом пронизано нервное облако любого существования. Прошлый мир всегда оставался динамичен недолго, он быстро привыкал к новым точкам на оси координат и опять костенел, а наше нынешнее мироздание мы были вынуждены тянуть во вместительной коляске из-под уже большого малыша. А в двух тощих рюкзаках были уложены кое-какие подробности наших предметных вселенных. Общий мир и мир каждого в отдельности.
Перемещая вселенную-себя, мы растворялись в ее бесконечной громаде и всей этой исключительной массивностью двигались из ниоткуда в никуда. Собранные предметы, казалось, давали ощущение жизни, присутствия на положенном им месте, одновременно служа и развлечением, и удобством, и чем угодно.
Грустно размышляя на подобные темы, двигаясь взглядом от звезды к звезде, неожиданно я переместился в совершенно другое место. То проявилась равнина, исполненная не растрескавшегося бетона, а самой настоящей рыжей бугристой, прекрасной внутренней красотой земли. Впереди на горизонте возвышались дымные силуэты гор, незнакомое сизое солнце низко висело будто не на своем месте.
Зуб исчез, пропали звезды и Алисы рядом не оказалось, а у меня дрогнуло в области сердца, несмотря на давно переставший прощупываться там перестук. Коляска обнаружилась за спиной, я повернулся к ней, обрадованный знакомым предметом. Я протянул было руку, но коляска с лошадиной прытью отскочила в сторону, подняв волнистый шлейф золотистой пыли. Еще один шаг за ней, и проклятая опять отпрыгнула, успешно справляясь колесами с рыхловатой почвой.
Я осознал, что странный шум, незаметно сменивший прозрачную тишину, зловеще реален и исходит из-за моего левого плеча. Полнясь нехорошими предчувствиями, которые принялись размножаться в моем разуме с неистовой скоростью, я поспешно крутанулся вокруг своей оси. Темная низкая волна, вздымая пылевое облако, сумрачно близилась в мою сторону, издавая лязгающий шум и хаос. Я невольно попятился,