думать о войне, запорожцы вышли по нескольку человек из каждого куреня частью на собственные речки и побросали язы для рыбных добыч, частью на урочище ниже турецких городков «с ясками повольно»[144].
Пока шли эти объяснения между гетманом Мазепой и запорожскими казаками, тем временем крымский хан, возвращаясь из похода на Венгерскую землю, прошел в Белогородчину и оттуда направился в Крым. Дав в Крыму несколько времени отдохнуть своим коням, он задумал, собрав большие орды, идти мимо Кызыкерменского городка Чигиринской стороной на украинные города. Тогда гетман Мазепа, получив такую весть, собрал свои полки и вышел с ними сперва к Гадячу, а потом спустился поближе к Днепру в городок Голтву. Но неприятель, увидя собранные малороссийские полки, открытого нападения сделать не посмел и послал несколько загонов под Черкасы, Белую Церковь и Синяву да под Новобогородицкую крепость и другие самарско-орельские городки. Для защиты Новобогородицкого городка гетман поспешил отправить марта 9-го дня из Полтавского волка 1000 человек казаков, а сам отступил в Дубны и послал государям запрос, как ему дальше поступать. Но государи предоставили гетману окончить это дело так, как он сам лучше найдет. Тогда гетман, продержав всю зиму сторожу от татар, расставил по всему берегу Днепра от Орели до Киева войска в орельско-самарских городках, Переволочне, Келеберде, Кременчуке, Потоке, Власовке, Городище, Чигорин-Дубровке, Жовнине и Еремеевке, – а сам вернулся в Батурин 1689 года марта 15-го дня.
Мазепа был убежден, что неприятели, благодаря взятым мерам, не посмеют делать нападений на малороссийские города. Запорожцы же одни без татар не казались страшными для гетмана: он был уверен, что если бы они и захотели внести между малороссийским народом мятеж, то не могли бы найти сочувствия себе. К тому же гетман отдал всем полковникам крепкий приказ никого из городов в Запорожье ни с борошном, ни с чем другим, ни порожним для рыбной ловли не пропускать; а если бы кто пожелал идти для рыбных ловель в реку Буг, или в речки полевые, или в озера «на сей стороне Днепра, которые повыше Сечи суть», то таковой должен давать за себя поруку, что он с той рыбной добычей возвратится без замедления назад и ни на какой своевольный путь не пойдет. Гетман взял все меры и относительно запорожских посланцев, которые находились под Немировом, в обратном пути, чтобы их «перенять и в свои руки загрести»: он поставил «бдительного и неленивого, в верности известного человека» полкового конного есаула Ивана Рубана с отрядом в несколько сот человек доброго товариства на правой стороне Днепра меж Черным лесом и Чигирином, куда послам лежал обратный путь. Есаулу Рубану гетман отдал строжайший приказ «неусыпное око» над ними иметь, всякими способами радеть, чтобы их в Батурин привести, за что гетман от имени великих государей самому есаулу Рубану и его наследникам обещал великую милость оказать и награждение дать[145].
Московское правительство, похваляя