на подворье, сперва лейтенант, потом оба десятника. Велергорф и Андан благоразумно молчали.
– Вархен! – Кеннет удивился, что может так рычать.
– Так точно!
– Когда закрывается этот склад?
– Где-то через час, господин лейтенант!
Над крепостью разнесся гудящей медью звук колокола.
– Ровно через час, – поправил себя десятник.
– Этот уродец не представился, вы заметили?
– Да.
– А значит, через час мы застанем закрытые двери и придется искать неизвестно кого в казармах Ублюдков?
– Так оно выглядит, господин лейтенант.
– И это – несмотря на то что они знали, что Конюхи должны сегодня к нам присоединиться…
Минуту они маршировали быстрым шагом.
– Отчего молчишь?
– Сержантский опыт, господин лейтенант. Если человек хочет сохранить голову на плечах, ему надо понимать, когда держать рот на замке. Особенно когда он думает об офицерах Квартирмейстерства. Только вот… пример-то идет сверху, господин лейтенант.
Кеннет притормозил, расслабился, разжал стиснутые кулаки. Оглянулся через плечо и жестом подозвал десятников поближе:
– Андан, действительно существует устав Восточного Соединения?
– Да, господин лейтенант. Ублюдки имеют несколько собственных привилегий.
– А стоят ли их права выше устава Стражи?
– Нет. Такого не может быть.
Лейтенант кивнул и указал на приземистые конюшни.
– Ладно. Пока сидите тихо, и давайте устроим смотр этому нашему… пополнению.
Конюшни были построены под самой стеной. В Кехлорене всегда находилось с тридцать голов лошадей, поскольку крепость, хотя и находившаяся посреди Олекад, соединялась с сетью имперских дорог, а там кони выигрывали по сравнению с пешими. Кроме того, сама долина, охраняемая твердыней, была довольно велика, а потому возможность быстро отослать людей на противоположный ее конец приходилась кстати.
Кеннет знал, что бо́льшая часть здешних животных принадлежит к породе анвер, полукровок тягловых коней, привычных на равнинах, и горных пони, которых использовали на Севере веками. От коней из долин анверы унаследовали рост и выносливость, а от своих горных предков – густую шерсть, длинные гривы и устойчивость к холоду и невзгодам. И упрямство, приводившее к тому, что горцы чувствовали их родственными душами. Это была единственная порода лошадей, которую вессирийцы искренне любили.
И все же животным пришлось потесниться в конюшнях, уступая место людям. Когда открылись ворота, большинство стражников сидели или лежали в пустых загонах, уже устроившись на отдых. При виде входящих солдаты приподняли головы, глядя на прибывших с неприязнью, после чего начали неторопливо, словно неся на спине стофунтовую тяжесть, подниматься.
Кеннет стоял у входа и ждал, пока все встанут. Понятное дело, ни одна ладонь даже не трепыхнулась в салюте, и он услышал, как за его спиной Андан набирает в грудь воздух. Оборвал его взмахом руки, глядя лишь