легче: отомстил-таки тестю за сегодняшние свои мучения, нагрубил его дочери.
Когда Пасха поздняя, то накануне горожане ходят наводить порядок на могилах усопших родственников. Перед ранней Пасхой на городское кладбище никто не ходит – слишком сыро, а то и снег ещё лежит. И это не снег в жилых кварталах, который всегда можно убрать, а настоящие лесные залежи, где никто не ходит, поэтому он не тает даже на солнце, если оно и пробьётся к нему.
Средняя часть кладбища по весне вообще затоплена, так как представляет собой низину, и пройти по ней можно только в болотных сапогах. Кто только додумался здесь хоронить? В девяностые годы, когда население стало помирать такими ударными темпами, что места уже нигде не хватало, под захоронения захватили и эти неподходящие участки. Позже городские власти отдали под кладбище часть бывших полей, которые давно никто не обрабатывал. Так бы не отдали, но вмешался местный криминал, который, надо отдать ему должное, не привык быть похороненным абы как и чёрт-те где. А тут место хорошее, высокое. Правда, трава прёт с человеческий рост благодаря плодородной земле, которую пахали и щедро удобряли каждый год, когда она принадлежала совхозам.
Но лучшая часть – всё-таки старое кладбище. Оно, в отличие от нового, укрыто высокими вековыми деревьями. Тень от крон не пропускает солнце, а корневая система забирает питательные вещества из почвы, поэтому трава если и растёт, то невыразительными клочками. Это важно, потому что те, у кого родня похоронена на открытом месте в низине, летом ходят на их могилы, как на прополку огорода. С тяпками, граблями и мотыгами! Лезет мощная луговая трава, как олицетворение упрямой жизни, которая везде пробьётся. Ничего от неё не спасает: ни песок, ни рубероид, ни плитка. Если дети и внуки переехали жить в Петербург или Райцентр и редко навещают могилы отцов и дедов, то достаточно двух-трёх лет, чтобы они заросли до неузнаваемости и к ним даже нельзя было бы пробиться.
Старое кладбище выгодно не только этим. Это как старинная архитектура, которую мало кто променяет на новостройки. Тут можно отыскать такие древние часовни, что живым кажется, будто они совершили переход во времени. Здесь ещё можно найти могилы, где год смерти относится к девятнадцатому столетию. Здесь похоронены мои предки, прабабушки, прадедушки, их братья, сёстры, племянники и прочие многочисленные ветви такого сложного дерева, каким раньше была обычная семья человек этак в тридцать-сорок.
В большинстве наших городов, как ни странно это прозвучит, кладбище – главная достопримечательность. Наш город старый, но ничего в нём не сохранилось от «незапамятных времён». По банальной причине: если что и прокатывалось по нему, то стирало полностью с лица земли. Потом его снова отстраивали, а через какое-то время опять стирали – излюбленное занятие практически всех исторических деятелей. Особенно, великих. Но в России других и не держат. Так что если вам кто проведёт экскурсию и скажет, что вот в этом доме жил такой-то деятель минувших веков – не верьте. Тот дом не уцелел.