Но несильно.
– А что бывает при сильной боли?
– Слёзы текут.
– Из обоих глаз?
– Что?
– Слёзы текут – из обоих глаз?
– Не знаю. Из правого – точно. Это важно?
– Да, – сказала врач Марьяна, придвинула к себе рецепт и густо покрыла его бисерными латинскими буквами. – Принимайте вот это. Нейролептики. Я выписываю сразу три, вместе они дадут нужный эффект. Обязательно соблюдайте точную дозировку. Должно помочь. Если не поможет – немедленно звоните и приходите.
– Это называется «окривел»? – поинтересовался Знаев.
Марьяна недоумённо поморщилась.
– Нет. «Окривел» – это паралич лицевых мышц. Например, из-за инсульта.
– В интернете написано, больной нерв можно убить током.
– Убивают током, если сильная боль.
– У меня – сильная, – неуверенно сказал Знаев.
– Нет, – ответила Марьяна почти презрительно. – Вы можете ходить и разговаривать. А бывает, люди на стенку лезут. У вас совсем лёгкий случай, расслабьтесь.
– Спасибо, доктор! – сказал Знаев, действительно расслабляясь и вдобавок ощущая совершенно собачью благодарность. – Откуда, извиняюсь, загар такой?
– Шри-Ланка, – ответила Марьяна. – Йога-семинар. Три недели. Дом в десять спален на берегу океана.
И показала – над столом висели несколько фотографий: пальмы, берег, песок, волны, загорелые полуголые люди сверкают широчайшими улыбками.
– А где йоги? – спросил Знаев.
– Вот, – ответила Марьяна, указав на полуголых.
– Не похожи. А где торчащие рёбра? Где доски с гвоздями?
– У вас превратные представления о духовных практиках.
– Прошу прощения, – сказал Знаев. – Это я так шучу. От боли спасаюсь. Да и вам хотел настроение поднять. А то у вас грустный вид.
– Да, – ответила Марьяна, – мне грустно. Собиралась ехать ещё раз, осенью. Но не поеду. Дорого. Кризис.
– Желаю вам вылечить как можно больше психов, – сказал Знаев и встал. – Тогда ваши дела поправятся.
Марьяна посмотрела снизу вверх и строго ткнула прямым пальцем в область его живота.
– Предупреждаю: от этих препаратов могут быть побочные эффекты. Головная боль, потеря ориентации, тревожное состояние. Если что-то такое вдруг почувствуете – звоните.
Знаев вышел в коридор. Здесь на стуле маялся, дожидаясь очереди на приём, ещё один пациент доктора Пастуховой: девушка совершенно чахлого вида, узенькая, безгрудая, с тусклым взглядом. Она сидела прямо, сжав колени, и не подняла глаз при появлении Знаева. Он к месту вспомнил поговорку, придуманную грубыми мужчинами как раз про таких вот девушек: «Е…у – и пла́чу». С трудом удержавшись от улыбки, побежал вниз по лестнице. Разумеется, такую унылую девушку следовало пожалеть, погладить по голове, и только потом кормить психотропами. Но жалеть, видимо, было некому.
«Ну и правильно, – подумал Знаев, сбегая