шикануть (взять номер в самой дорогой гостинице Тель-Авива, на самом верхнем этаже, с видом на море) я отклонил. И Бат-Ям сойдет. С видом на то же море. Без энтузиазма, но согласилась. Небо было дождливым, синоптики обещали грозу и ливни. С видом на море не дали, то есть можно было подождать, но ждать не хотелось, хотелось спрятаться. Спрятались. По жалюзям били большие редкие капли. «По мозгам бьет…» Потом все-таки пошел дождь, но не сильный, и снова капли, и стихло…
Сжимает пальцами локоть, как раз там, где болевая точка – исцеляет. Долго сжимает. И боль уходит.
– А у меня тоже есть «поле»? – спрашиваю.
– Есть, есть. Поле чудес.
– И я тоже могу лечить?
– А чем ты еще всю жизнь занимаешься?
И мы рассмеялись.
Поехали в Яффо, к «Бени-рыбаку». Абсолютно пустой зал ресторана. Допиваем кофе. День прояснился, даже солнце выглянуло. Сейчас выйдем, погуляем по молу. Отлегло от сердца. Стал благодушен.
– Ты на меня иногда злишься? – спрашиваю.
– Иногда?!
Смеемся.
Прогулялись вдоль моря, по щербатым камням мола. Со злым упорством волны били в бетон.
– А вон там был наш ресторанчик, «Соф аолам»!»3
– Ага…
– Мы с тобой на краю Ойкумены, в ресторанчике «Соф аолам», за плетнем два синдбада-нацмена конопатят свой сказочный хлам!4 – цитирует.
Криво усмехаюсь. Однако приятно: и меня вот цитируют…
10.1. После работы позвонил Р.
– Я ужасно соскучился.
– Я тоже.
Договорились на следующий понедельник.
– Я тебе еще позвоню на неделе, – говорю.
– Можешь не звонить, потому что вряд ли застанешь.
Защемила ревность. Почему так больно? Может, и к лучшему, будет повод расстаться, давно пора. Но всё равно больно…
11.1. Оля Морозова прислала открыточку с новогодними поздравлениями, тронут.
12.1. В перемену позвонил Л.
– Я собственно хочу пожелать тебе счастливо долететь…
– Ага.
– А чо это у тебя голос такой малорадостный?
– А чего радоваться?
– Ну… Весна скоро…
– Это у вас скоро, а у нас еще…
– Опять же Испания ждет…
– Да, – хмыкнула не без горечи, – Испания…
– И вообще, живем, блин…
– Мне этого мало (с вызовом).
– Аа.
– Хочешь сказать, что большего дать мне не можешь?
Помолчали.
– Ладно, – прерываю тягостное молчание. – Тем не менее, я желаю тебе благополучно долететь.
– Спасибо, дорогой.
– Ну, пока, целую тебя.
– Пока.
А после работы позвонил Р.
– Привет! А грозилась, что не застану.
– Случайно! (Смеется) Вообще-то я сегодня дома. Уже третий день, взяла больничный, по программе выживания я теперь раз в месяц беру три дня.
– И чего ж ты делала?
– Проводила мероприятия по выживанию.
– Для