колеснице и передает поводья Гере. Афина резво запрыгивает следом, на ходу пристегивая нагрудную броню; хитон богини отлетает, подхваченный ветром. Зато кольчуга жарко вспыхивает под солнцем. Подняв пульсирующий желто-алый щит, бессмертная склоняет меч и посылает на землю яркие зигзаги молний.
– Смотри! – кричит Найтенгельзер, перекрывая шум битвы.
На севере блещет настоящая молния. На раскаленном послеполуденном небосводе вздымается гигантская черная туча, которая постепенно принимает грозные очертания Зевсова лика.
– ЧТО, СЪЕЛИ, МИЛАЯ СУПРУГА С ДОЧКОЙ? – ревет небесный гром. – СЛАБО́ ТЯГАТЬСЯ С БОГОМ ВОЙНЫ, А? СБЕЙТЕ-КА С НЕГО СПЕСЬ, ИЛИ КИШКА ТОНКА?
Клубы мрака закипают над полем брани; струи дождя и грозовые вспышки обрушиваются на головы троянцев и аргивян без разбора.
Гера спускается на колеснице как можно ниже; перепуганные сыны Пергама бросаются врассыпную, словно раскатившиеся по ковру булавки из кожи и бронзы.
Афина перескакивает в обычную колесницу, управляемую верным Сфенелом, к изможденному Диомеду, на латах и руках которого затвердела корка высохшей крови.
– Уже выдохся, кратковечный? – вопит дщерь Зевса, вложив в последнее слово всю издевку, на какую только способ на. – Это ли сын Тидея, великого в бранях? Неужели ты уступишь вот ему? – Она презрительно тычет пальцем в сторону остервенело сражающегося Гектора, за чьей спиной возвышается свирепый Арес.
– Так как же, богиня, – задыхается Диомед, – он под защитой Олимпийца и…
– А Я ТЕБЯ ЧТО, НЕ ЗАЩИЩАЮ?! – рокочет пятнадцатифутовая Афина, вырастая на глазах героя, все еще испускающего бледное свечение.
– Д-да, богиня, но ведь…
– Довольно! Диомед, радость моего сердца, прикончи этого наглеца вместе с его заступником!
Обомлевший Тидид лишается дара речи.
– Кратковечным нельзя убивать бессмертных…
– Кто тебе это сказал? – грохочет Афина, после чего склоняется над воителем и впрыскивает ему под кожу что-то новенькое. Видимо, делится своей божественной энергией.
Затем отшвыривает бедолагу Сфенела футов на тридцать прочь и, завладев поводьями, хлещет коней. Колесница дребезжит по камням навстречу Гектору, Аресу и всему троянскому воинству.
Диомед заносит копье – как будто и впрямь задумал убить могущественного Олимпийца.
При этом Афродита мечтает избавиться с моей помощью от самой Афины. Ну и дела. Сердце мое бешено колотится в груди от ужаса и восторга. Скоро все пойдет по-другому. Не поминай лихом, старина Гомер!
12. Над поясом астероидов
Почти сразу же за юпитерианской магнитосферой корабль сбавил ход, так что полет по огромной дуге над плоскостью эклиптики до Марса занял бы теперь стандартные дни, а не считанные часы. Манмута и Орфу с Ио это вполне устраивало: им было о чем побеседовать.
Вскоре после старта Ри По и Корос III решили поставить парус из борволокна и объявили об