пять лет. Темноволосая, с розовым рюкзачком и в школьной форме.
– В форме? Из школы Вествуда?
– Да, – кивнула Джулия. – Вы ее видели?
– Нет. Хотите, помогу вам искать? – он приподнял свою трость. – Правда, с ходьбой у меня не очень, но я могу поколесить по окрестным улицам и посмотреть.
Джулия недоверчиво взглянула на мужчину. Что, если Анна сейчас у него? И теперь он просто старается отвести от себя подозрения? Но она одернула себя: человек просто пытается помочь. Ей сейчас подойдет любая помощь. Почему бы и нет? Она всегда сможет рассказать о нем в полиции, если уж на то пошло.
– Это было бы здорово, – ответила Джулия. – Наверное, мне тоже стоило бы взять машину.
– Не думаю. Пешком вы сможете осмотреть все более тщательно. Я же отправлюсь на машине. Моя жена уже дома, она поедет на второй. А как зовут девочку? На случай, если я ее встречу?
– Анна. Если увидите ее, сразу позвоните в полицию и побудьте с ней.
– Хорошо. Удачи вам.
– Спасибо.
Джулия полезла назад, поморщившись, когда острая ветка царапнула голень. Выбравшись на дорогу, она двинулась дальше.
По пути исследовала каждую живую изгородь, каждый забор и припаркованную машину, но ей казалось, что она плохо ищет. Джулия не доверяла собственным глазам, боялась, что сто́ит ей отвернуться, как за ее спиной промелькнет Анна. В итоге она осматривала все по два-три раза, прежде чем решиться идти дальше. В глубине души она понимала, как это глупо и нерационально, но не могла себя пересилить. Ставка была слишком высока. Последствия ненахождения дочери (которая наверняка пряталась где-то рядом) могли быть столь ужасны, что Джулия не имела права на ошибку. Не имела права не заметить ее у себя под носом.
Джулия читала, что когда полицейские ищут пропавших, они выстраиваются в линию и прочесывают поле, вересковую пустошь или пустырь, никогда не дозволяя участвовать в поисках родственникам, то есть тем, кому не все равно. И это правильно: если вы беспокоитесь о пропавшем человеке, ваши разыскные способности будут хромать на обе ноги. Желание найти хоть что-нибудь окажется столь велико, что вы не сможете сохранять хладнокровие и требуемую беспристрастность.
Правда это или нет, хладнокровия и беспристрастности Джулии определенно недоставало. Вместо этого нарастала паника. Паника грозила захлестнуть ее с головой и повергнуть наземь. Ей требовались огромные усилия, чтобы не упасть на колени, закрыв лицо руками, и не начать молиться.
– О господи, – бормотала она. – Господи, господи…
В какой-то момент паника одолела ее совершенно. Джулия застыла, бессмысленно вытянула шею, глаза бегали туда-сюда.
– Анна! Анна!!! – завизжала она и бросилась вперед.
И тут ей представилась дочь, сидящая на высоком табурете у окна в «Деревенской лавочке сластей» с зажатым в кулачке лакричным леденцом и уже почерневшими от лакрицы губами. Конечно же, Анна там, теперь Джулия была в этом полностью уверена. Именно туда бы дочка и отправилась, больше ей идти было просто некуда, она ведь нигде не бывала. Когда тебе пять