расположившийся неподалеку от администратора.
Кряжин остановился у зеркальной перегородки.
– Вам место? – тут же поинтересовался дежурный администратор – сильно напомаженная и переборщившая с тенями женщина лет тридцати пяти по паспорту и сорока с небольшим на вид.
Советник сверкнул удостоверением и справился о помещении для горничных. Его тут же провели, и в глазах портье, назначенного проводником, следователь увидел вопрос о том, нужно ли брать у него, следователя, папку. Решил, что такой багаж мужик в силах донести сам, и повел советника по закоулкам коридоров. Первый этаж, административная часть «Потсдама», скрывался от людского взгляда за мощной дубовой дверью. Комнаты для персонала женского пола, мужского, портье, горничные, уборщики, технички, слесари, повара…
Горничные встретили Кряжина равнодушно. Безошибочно определили статус, финансовое положение и мотивацию поведения. Догадавшись об этом, Кряжин отпустил несколько незатертых шуток, во время которых выискивал нужный объект для беседы, выбрал и, сообщив напоследок, что не видел женщин милее, чем здесь, пригласил будущую собеседницу с собой.
По представлению советника, это была самая опытная, старослужащая горничная. Во время выбора он колебался: молодая и разговорчивая или взрослая и умеющая держать рот на замке. Он сделал свой выбор, помня о словах Колмацкого – «долго здесь не живут». В переводе Фили это означало несколько иное, нежели прямое толкование: ошибок в «Потсдаме» не прощают. Так вот, женщина, судя по всему, работала в гостинице долго, и это давало основание полагать, что держать на замке рот и быть послушной руководству она умеет. А это предполагало определенные проблемы при общении. Но зато у нее было главное качество, которое перевешивало все остальные. Она знала в этой гостинице все.
Не успел Кряжин распахнуть дверь, как от нее отскочил портье…
Знакомая сценка.
Они вышли, поднялись на третий этаж, причем во время пути Кряжин толковал о чем угодно, только не о деле. И лишь когда дверь триста семнадцатого номера распахнулась, Кряжин вынул из кармана непочатую пачку «Лаки страйк», сдернул с нее целлофан и бросил в урну. И тут же в смущении остановился.
– Что ж я так… Кто-то только что убрал, а я… – и сделал попытку наклониться.
– Ничего страшного, – заметила не имеющая опыта общения с такими монстрами, как Кряжин, горничная. – В девять придет девочка и уберет.
– Разве не утром? – удивился советник.
– Девочка приходит и утром, и вечером, – улыбнулась она, приятно удивленная порядочностью следователя. – И оба раза в девять.
– И с девяти вечера до девяти утра у вас в гостинице лежит мусор, озонирует здание? – он рассмеялся. – До отеля «Виктория» в Лондоне все-таки нам далеко. Не успеваем за прогрессом.
Она просто обязана была стать на защиту гостиницы, в которой проработала пять лет. И стала.
– Муниципалитет, – делая ударение