очертив узкий круг лиц: жертва покушения и подозреваемые в убийстве.
– Олег – это, надо понимать, Филимонов. А Виталик – это Иванчук?
– Угу. Ты, мое солнышко, сегодня догадлива, как никогда. Можешь ведь, когда хочешь, – муж по ходу мягко и слегка кое-кого и подколол.
Не мог жить без этого, иначе жутко страдал несварением желудка.
– Малахов, я промолчу, но это я тебе запомню, – Оксана сверкнула голубыми озерами. – Потом ты мне за все ответишь. И еще как ответишь! Отольются же кошке все мышиные слезки!
– Радость моя, конечно, ты промолчишь. Ты же, мое Солнышко, уже как на иголках сидишь, желая выведать тебя интересующее. За факты ты готова стерпеть и не то. Помнится, года три назад ты и не такое от меня терпела. Правда, ты ни сном, ни духом не знала, кто я есть. Не знала, что станешь моей женой. Терпишь, если тебе нужно. Это ты у нас умеешь…
По женским губкам пробежалась усмешка. Этим искусством в свое время она овладела в совершенстве. Оксана повернулась к Малахову.
– А ты, – ее щека потерлась об грудь мужа, – этим пользуешься. И где они могли вместе учиться? Один – военный, а другой – журналист.
– В артиллерийском училище. Иванчук проучился почти два курса.
Ошеломленная, она несколько озадаченно моргнула:
– Жека, это точно? Иванчук учился в военном училище и собирался стать офицером? Ты, дорогой, не ошибаешься? Может, ты чего путаешь?
Майор нахмурилась. Никак концы с концами у нее не сходились.
– Сана, девочка моя любимая, я помню в лицо всех выпускников нашего славного училища, начиная с 82-го года. Особо тех, кто учился в то же время, что и я, в четвертом дивизионе курсантов и иже всех иных.
– Весь ваш курс? – со значением озвучила она свою догадку.
– Сана, ты не поняла. Я был на первом курсе и знал всех, кто учился на старших курсах. Когда я выпускался, знал всех с младших курсов. Набирается семь выпусков в среднем по триста пятьдесят бойцов…
– Кошмар! – Оксана покачала головой. – Ты многих знаешь. С тобой можно дружить! – замурлыкал хитрый лисенок. – Ты мне поможешь?
– Помочь… тебе? – на лице мужа появилось изумленное удивление.
Его рассеянный взгляд невидяще обогнул личико любимой женушки и устремился куда-то в темный угол.
– А ты еще кого-то здесь наблюдаешь? – она, улыбаясь, оглянулась.
На всякий случай. Может, кто-то стоит у нее за спиной? Нет, как она и думала, на кухне они находились одни, а маленький Рыжик устроился смотреть свою любимую передачу «Спокойной ночи малыши».
– Так-так… – многозначительно протянул кое о чем догадавшийся муж. – Это тебе, моя радость, поручили вести расследование этого дела? Вот откуда растут ноги твоей непомерной озабоченности.
– Ну да, – майор скромно потупила глазки. – Ты же, Жека, протянешь мне крепкую руку верного друга? Я перед тобой в долгу не останусь.
По губам Малахова расплылась коварная ухмылка:
– Не останешься?