этих – он кивнул в сторону стены и нервно сглотнул, – существ… там нет.
– Я так и думал, – мрачно заметил солдат в черном. И поднес к губам рацию. – Полковник, прием. У нас люди из метро, говорят в подземке кроме визгунов не осталось.
– Вас понял, – раздался зычный мужской голос. – Отступайте.
Кивнув, он вновь обратился к товарищу:
– Я за периметр, через минуту отходим. Пора с этим заканчивать.
– Шальной… – Данила чуть помедлил и все же добавил, – возвращайся.
– А как иначе?! – Усмехнулся он в ответ. Но тут его взгляд вновь стал серьезным, – этих, – он кивнул в сторону его спутников, и не церемонясь, пояснил – в отстойник.
Через секунду незнакомец в черном уже мчался к воротам.
Слово «отстойник» категорически не понравилось, но возразить они не успели. Воздух содрогнулся от мощных взрывов. Под ногами задрожала земля. Звуковая волна быстро настигла путников, на время оглушив и ослепив их. Заметив, как вздрогнула и сжалась девушка, Данила громко пояснил:
– Взрывают выходы с ближайших станций. Вы – последние, кто вышел оттуда живыми.
Взгляды Дока и Кристины невольно метнулись на стены. Они выжили, а сотни других пассажиров навсегда остались в подземке. И чем громче становились взрывы, тем отчетливее Кристина слышала мелодию в своей голове. Протяжный плач скрипки, мрачная торжественность органа… Кажется, это Моцарт. Реквием.
Санитарный пост
Успенский собор опоясывало тройное кольцо военных. Миновав всех, они вплотную подошли к дверям. По обе стороны стояли две наспех сколоченные из досок и обтянутые брезентом кабинки. Солдаты, охранявшие вход, приказали раздеться, сдать личные вещи и занять кабинки. Едва оказавшись внутри, Кристина почувствовала, как сверху из душевой лейки на нее хлынула вода с острым химическим запахом. Кожу нещадно щипало, но она терпела. После обработки им выдали новую одежду. Кое как отжав волосы, Кристина натянула на мокрое тело футболку и джинсы, на два размера больше необходимого. Пришлось поддерживать пояс, чтобы одежка не свалилась. Кириллу и доктору повезло больше, им выдали одежду почти в пору. С обувью тоже пришлось расстаться. Взамен резиновых сапог военные указали на огромный контейнер с различной обувкой, откуда Кристина выудила две пары сланцев.
Их прежние вещи тут же кинули в костер, полыхавший в металлическом баке неподалеку. Заметив у одного из военных свой рюкзак, Кристина не сразу догадалась, что вещи постигнет та же участь. Паспорт, лекарства, телефон… все сгорит. Фотографии родителей! Сделав над собой усилие, ей удалось пробить брешь в усталости и безразличии, панцирем сковавших ее разум. Кинувшись вперед, девушка взмолилась:
– Пожалуйста, отдайте рюкзак! Прошу вас! Там фотографии родителей, – в отчаянии вскричала Кристина, – это все что у меня осталось от них…
Но по каменным лицам военных стало ясно, любые мольбы бесполезны.
Данила