Совет больше пока не собирался, и хотя его несколько раз звали на дружеские чаепития и беседы, он неизменно отказывался, мотивируя тем, что ему необходимо побыть в полнейшем одиночестве. И, надо сказать, ему это вполне удалось. Родители не трогали его, погрязнув в каких-то будничных заботах и приготовлениях к празднику. Его даже не спрашивали, будет ли он отмечать Новый Год дома. А он и радовался тому, что можно хотя бы неделю побыть дома в полном одиночестве. Занятия в колледже тоже уже закончились. Повсюду царило предпраздничное настроение – разукрашенные окна и витрины магазинов, люди бродят по улицам в приподнятом настроении, елочные базары дышат свежестью настоящего зимнего леса. Всё везде напоминало о наступающем в самом скором времени празднике. Джон тоже ликовал – но больше внутренне. Его как всегда мало волновала суета и маета вокруг, а сейчас он и вовсе сосредоточился на духовной жизни. Ему хотелось подвести первые итоги его Пути, понять, осознать и объять, что же изменилось, что прибавилось и укрепилось в нём за последнее время. Ведь произошло столько перемен! Некоторое время назад Джон стал записывать свои мысли в тетрадку – это было что-то наподобие дневника. За вычетом того, что само слово это – «дневник» – Джону совсем не нравилось. Ему казалось, что от него веет какой-то серой повседневностью, как то: «сегодня ходил туда-то, завтра буду делать то-то». Он просто ставил даты и писал рядом свои мысли и чувства – то, что накопилось за день или более. И некоторые нерядовые события – а в то время жизнь его и состояла сплошь из событий такого порядка, хоть Джон до поры и не осознавал этого. В частности, он писал: «Мне кажется, главным для личности является свобода и раскрепощённость; в этом же мире всё делается, чтобы воспрепятствовать этому. Люди создали свой мир и подогнали под него науку и самих себя. Отсюда все наши беды, так как мы не в ладах с природой, которая уже восстаёт против нас. Я не хочу жить в таком мире, я хочу быть единым с природой и любить всех. Но это не так просто: люди выстроили огромную стену, отгородив свой воображаемый мир от настоящего, того, в котором мы должны жить в гармонии и счастье. Так, значит tear down the wall!34». Всё чётче и ярче вырисовывалась перед Джоном ужасающая искусственность жизненного уклада людей. Осколки большой картины постепенно складывались в единую осмысленную мозаику, в которой многое было из воспоминаний ещё недавнего детства, но всё же значительная часть – недавние переживания, выстроившие фундамент для нового мировоззрения. Теперь Джон осознавал, что всегда задыхался в тех рамках, в коих держали его родители, социум и система. И если раньше ему только по-детски не нравился грязный, загазованный город, высокий бетонный забор вокруг их дома и постоянная навязчивая «забота» со стороны родителей, то теперь он знал истинную причину всего этого. Все эти на первый взгляд несвязанные между собой вещи были элементами одной Системы – нерукотворного роботехнического организма зомбирования, созданного для подавления любых проявлений инакомыслия