в губы, мачеха подтолкнула его к двери.
Он пошёл к себе, размышляя, почему поцелуи всех других женщин кажутся ему столь пресными и лишь губы Иларии опаляют. Мачеха зажигала в Островском такую страсть, что он даже заколебался. Не послать ли все планы к чёрту? Зачем жениться, если ему и так хорошо? Терзаясь сомнениями, Лаврентий ушёл в свою комнату, где, не снимая сапог, завалился на кровать и стал ждать заветного сигнала.
Не прошло и получаса, а в его комнату заглянула укутанная в тёплый капот Илария.
– Пойдем, Малыш, мамочка тебя порадует, – позвала она.
Женщина обняла Лаврентия, прижалась к нему всем телом и так, бедром к бедру, повела через двор к приземистому рубленому домику – бане. К приходу хозяев в большом предбаннике так натопили, что дышать было нечем. Илария сбросила капот и осталась лишь в белых шёлковых чулках и высоких чёрных ботинках.
– Малышу жарко, – промурлыкала она и потянула с Лаврентия плащ, – сейчас мамочка разденет его.
Женщина знала, что делала, и столь простое действие, как раздевание, превратилось у неё в изысканную игру. Пальцы и губы Иларии оказывались там, где нужно, и Лаврентий купался в волнах терпкого изысканного наслаждения.
– Сейчас мамочка сделает своему Малышу очень приятно…
Губы женщины сомкнулись на мужской плоти, Лаврентий вздохнул, закрыл глаза и отдался сладостным ощущениям… Илария отстранилась именно в тот миг, когда Островскому уже показалось, что он не сможет остановиться. Но, оказывается, смог…
Мачеха обняла его и потащила к широкому сосновому столу. Она уселась на край столешницы и приказала:
– Теперь твой черёд.
Лаврентий опустился на колени и принялся медленно скатывать чулки, поглаживая обнажённые бедра женщины. Его пальцы проскальзывали между её ног. Вскоре Илария уже пылала, дыхание её прерывалось, а щёки цвели пунцовым румянцем. Пора!.. Лаврентий припал губами к влажному лону. Дрожь сотрясла тело Иларии, она закричала и… обмякла. Что ж, это было чудесной прелюдией, а теперь начиналось самое главное.
В дальней стене предбанника отворилась дверь, и из маленького чулана вышла голая Анфиса. Островский сглотнул слюну при виде её широких бедер и огромных арбузных грудей. Служанка подошла к столу и обратилась к хозяйке:
– Барыня, там дрянная девчонка за вами подглядывала!
Анфиса вернулась к чулану и вытащила оттуда испуганную девушку. Её уже полностью раздели, а руки связали в запястьях. Служанка грубо схватила пленницу за плечи и вытолкнула на середину комнаты.
– Ты что, подсматривала?! – воскликнула Илария. Она подошла к девушке и отвесила ей оплеуху. – Ты знаешь, что нельзя подсматривать за взрослыми, и сейчас будешь наказана!
Хозяйка кивнула служанке. Анфиса, схватив жертву, бросила её лицом вниз на скоблёные доски стола. Илария изо всех сил шлёпнула жертву по ягодицам. Явный отпечаток руки сразу же проявился на белой коже, а Илария впилась взглядом в глаза любовника. Она увидела то, чего добивалась, – отсвет наслаждения.