деревне, где жили иностранцы и где она вполне может умереть.
Из-за своего укрепления крестьяне стреляли в двух направлениях: в глубину комнаты, куда индейцы прыгали с крыши, и в дверь, которая уже поддавалась под ударами топоров.
Это была настоящая бойня, и благодаря сосредоточенному огню победа чуть было не досталась белым, упрямым и обладающим огнестрельным оружием.
Но поселенцы уже тратили свои последние пули. Брошенный индейцем топор угодил Коруэну в плечо, и он с криком упал.
Извиваясь как змея, один из индейцев проскользнул между стеной и столом и, схватив кого-то из женщин за юбку, потянул ее к себе. Отчаянно сопротивляясь, она уронила пороховницу, которую держала в руке.
Возвышаясь над столешницей, старый Картер сокрушал всех вокруг себя ударами приклада. Когда он в очередной раз поднял мушкет, один из нападавших коварно вонзил ему в бок острый охотничий нож. Картер зашатался, потом согнулся вдвое, став похожим на набитую опилками куклу с болтающимися руками.
Вдруг, словно бродячий акробат, совершающий трюк, из глубины комнаты в воздух взвился один из индейцев и, расставив ноги, как танцор, пролетел над головами, приземлился с другой стороны стола среди англичан и даже позади их.
Это был сагамор Пиксарет, вождь патсуикетов и Великий Воин Акадии.
Анжелика услышала за спиной его смешок, и на ее затылок опустилась его сильная рука.
– Ты моя пленница, – послышался торжествующий голос патсуикета.
Анжелика выронила теперь уже бесполезные пистолеты и обеими руками вцепилась в его длинные косы с вплетенными в них лисьими лапками.
Поскольку она его знала, поскольку его похожее на морду ласки лицо было ей знакомо, страх покинул ее, и она даже перестала смотреть на него и на его шайку как на врагов. Это были абенаки, ей был знаком их язык, и она могла легко предугадать ход их мыслей, примитивный и вместе с тем изощренный. Она быстро отвернулась, чтобы выплюнуть две пули, оставшиеся у нее во рту.
– Стало быть, вы напали на деревню лишь для того, чтобы взять в плен меня? – крикнула она дикарю, продолжая держать его за волосы. – Это вам приказал Черный Человек?..
Ее глаза метали молнии, и индеец замер. Это была не первая встреча женщины с верховьев Кеннебека и сагамора Пиксарета.
Черный Человек указал ему на нее как на врага! Никогда ни одна женщина не осмеливалась так вот схватить его за косы, знак его достоинства, и смотреть на него так дерзко, хотя над нею витала смерть.
Когда-то она смотрела на него так же, когда встала между ним и ирокезом Уттаке. Ей был неведом страх.
– Ты моя пленница, – свирепо повторил он.
– Я охотно буду твоей пленницей, но ты не убьешь меня и не выдашь меня Черному Человеку, потому что я француженка и я отдала тебе свой плащ, чтобы ты завернул в него кости твоих предков.
Вокруг них продолжался бой, теперь врукопашную. Но очень скоро все было кончено, и крики ярости и ужаса мало-помалу смолкли, уступив место тишине, в которой