И снова вмешался осмелевший Андрей:
– А кто узнает? Деловые люди по электричкам не ездят.
– Попробуем! – решил Шунт.
– Ну, смотри, – зло бросил Голове Волчара, – если что случится, я твою тыкву шестьдесят шестого размера о стенку расколю.
Андрей поежился; он вдруг пожалел о своей смелости. Впервые за годы работы у Шунта на подхвате у него появилась ответственность за исход дела, чего он никак не ожидал, открывая рот, чтобы произнести всего одно слово: «Электричка!».
Пришло время Голове расплачиваться за длинный язык. Лицо Шунта, и без того злое, стало вдруг страшным. До него, оглушенного известием о пропаже миллиона, только что дошли слова о пяти трупах в вагоне.
– Слушай, ты, – схватил он Андрея за грудки, отчего большая голова резко мотнулась назад, – хрен с ним, с миллионом – ты мне его отработаешь до последнего цента. Но если там кончили Волчару… Я из твоей тыквы колобок сделаю, или футбольный мяч. Живо сюда Седого, Рожу и Рэмбо!
Через пять минут в сторону Горьковского шоссе помчались три иномарки, полные вооруженных боевиков. Первый микроавтобус, где главным был Седой, имел задание привезти в Москву, к Шунту, всех оставшихся в живых из команды Волчары. Рожа – красивый молодчик, сидевший рядом с водителем второго джипа – должен был привезти по тому же адресу уцелевших грабителей, осмелившихся поднять руку на добро наркобосса.
Наконец третий, самый накачанный, звероподобный Рэмбо, имел задачей привезти боссу тезку. Шунтиков так и сказал, отпуская его:
– Привези мне эту… Рэмбу в юбке. Да смотри – привези целой. Здесь вместе подумаем, что с ней делать, – тут ему на глаза попался Голова, и Шунт ткнул в него пальцем, – этого возьми с собой. Пусть там умничает.
Так что пришлось Голове мчаться в ночь в сторону родного дома на крутом джипе. Только вот радости в душе от этого он совсем не ощущал. А в особняке Шунтикова чернокожий здоровяк на экране через пару минут все-таки сообразил, как ему справиться сразу с тремя. В отличие от Михаила Осокина этот герой ничего не обещал – он действовал.
Валера щелкнул пультом, выключая «Панасоник». В комнате воцарилось молчание. Наконец Макс громко откашлялся и заявил:
– Где-то я этого чувака, который Хрен-на-рыле, уже видел.
Эти слова мгновенно перевели поток мыслей Топора с «Бизонов», всплывших в вагоне электрички, на недавнее террористическое прошлое.
– Давай вниз, – приказал он Максу, – составь Алексу компанию.
Алекс уже третий час сидел в подвале, у дыры в дощатом полу – в засаде, значит. Макс, невнятно рыча, отправился вниз.
– Ничего у вас, ребята не выйдет, – уже обычным, лишенным ужаса голосом, заявил Иван Николаевич.
– Почему? – лениво поинтересовался Некрасов.
Ход мыслей «непотопляемого» его практически не интересовал; у него своих мыслей хватало.
– Никто за меня не даст даже копейки. А вы стразу