иметь денег на такую дорогостоящую операцию. Он работал шеф-поваром в ресторане, жил в квартире приёмной дочери, которую ему вскоре предстояло освободить. После смерти её матери, их отношения всё сильнее портились. Если бы у отца были деньги, он бы уже купил себе жилплощадь в столице.
Омрачало отъезд то, что Рома так и не попрощался с Катей. Он вообще ей не позвонил и ничего не сказал. Не мог придумать слова. Городок у них маленький, когда он умрёт, она и так всё узнает. Если же выживет, то найдутся и слова, чтобы рассказать.
Однако Рома беспрестанно ощущал тянущее чувство утраты, поселившееся в груди. Словно он потерял что-то ценное. Если ложился спать, то ему обязательно снилась Катя. Хоть раз в час, но он о ней думал, мысли сами собой перескакивали на неё. Несколько раз Рома ловил себя на том, что попросту сидел и крутил на пальце печатку с чёрным турмалином, думая о Кате.
Наконец день отъезда настал.
Мать долго целовала сына. Снова расплакалась. У неё подскочило давление, и на вокзал Рому повезла сестра. Мать всеми правдами и неправдами пыталась поехать с ними, но дети запретили.
– Я обязательно к тебе приеду! – пообещала она. – Слышишь, сынок? Я приеду!
– Да, мама, – вяло отозвался Роман.
Во время поездки Аня беспрерывно болтала. За прошедшие дни она покопалась в Интернете, нашла сотни историй, как люди побеждали страшнейшее заболевание. Изредка, даже вопреки врачам. Без таблеток и унизительных процедур.
– У тебя явно что-то необычное, – выработала она даже собственную теорию. – Я ничего не нашла про цитрамон. Понимаешь? Да и у рака мозга помимо головной боли куча других симптомов. Там люди и память теряют и вообще… – глянула на брата. – Жутко там всё. Ужасно. Ты же не похож на больного человека.
– Только каждое утро полторы упаковки цитрамона выпиваю, иногда блюю, а иногда и вовсе в обморок заваливаюсь… а так да… совершенно здоров, – хмыкнул Рома.
На светофоре они остановились возле отечественного автомобиля с низкой посадкой. Из его заднего тонированного окна струился сигаретный дым.
– Послушай, я почти уверена, что наши недоучки где-то ошиблись. Я допускаю, что у тебя там доброкачественная опухоль…
– Метастатические поражения лимфатических узлов шеи, – произнёс Роман заученную фразу из больничного листа. – Мне просто жутко везёт, что никаких симптомов… А может и наоборот, – вздохнул он. – Были бы другие симптомы, раньше бы обратился в больницу. Может, что-нибудь и успели бы сделать.
– Всё равно, – не сдавалась Аня. – Нельзя опускать руки! Слышишь? – она припарковала машину на Вокзальной площади. – Ты рано или поздно проиграешь всё, когда умрёшь. Так какой тогда смысл проигрывать сейчас, пока жив?
Рома посмотрел на сестру поблёкшими глазами. Грустно усмехнулся.
– Тебе легко говорить, у тебя нет… – он зацепился взглядом за ужасающий шрам на её щеке.
– Чего у меня нет? – со сталью произнесла Аня. – Может у меня в жизни всё отлично и безоблачно?
– Прости, –