что он уже на месте, рассерженный и выведенный из себя итальянец посчитал, что в этом только его заслуга, решив оставить две меры овса за собой, чем прогневил провидение. Сбившись с пути, он долго петлял в одном и том же районе, никак не мог понять, что ему так усердно объясняют французы, пока наконец не наткнулся на одного сердобольного горожанина, который на вполне сносном итальянском объяснил, что нужно ехать по улице, которая на первый взгляд совсем не вела к реке и гостинице; почему он не смотря на объяснения до этого, ни за что не хотел им следовать, считая, что его не правильно понимают.
Пожав радушному горожанину руку и получив от него хорошее напутствие, итальянец в скорости оказался там, куда стремился, у таверны и в тоже время гостиницы, фасадом обращенной к реке.
Любой подъезжающий, будь то со стороны улицы или входа в гостиничный подъезд непременно был встречаем, выходящим навстречу швейцаром. Таким образом приезжему сразу представилась возможность далее впредь более не испытывать провидение и он заплатил за овес.
Устало поднялся на второй этаж, где все шесть номеров были превращены в общую казарму, что поставило вошедшего перед трудной дилеммой куда стучаться?
Решил сначала войти в ту дверь, откуда доносились знакомые голоса.
Резавшиеся в картишки Гийоме, Аньян и мужичковатый на вид Блене сразу же обратили на него внимание.
– О-о! Кого я вижу!…
– Один глаз… – не договорил Метроне от недостатка слов Гийоме в ответ, видя что тот начинает снова распаляться. Глаз его был закрыт тампоном черной материи и придерживался шнурком через лицо, давая повод итальянцу позлорадствовать над своим недругом, продолжая далее:
– Обрубком замочили. Карябаться не будешь, еще и на будущее пометил. Во-о, парень.
– Он мертв! Метроне!
– Он едет в Париж!
– Я все равно убью этого щенка. – прошипел Гийоме и идя на него с ножом, как будто хотел убить его!
– Ты здесь не ори! Люцифер… – и не успей Метроне выскочить за дверь, то непременно был бы пригвожден к ней.
– Или он тебя. – шепнул в дверь, и через некоторое время добавил: – Волки драные.
Нечего и говорить что настроение у Метроне испортилось и не только от ножа, сколько от того что ему пришлось говорить всякую гадость, что потом его очень расстраивало.
Следующую дверь после стука не открыли, храп заглушил его и поэтому никто из троих «головорезов» не проснулся. Но к ним у него и не было никакого дела.
Еще одну дверь открыл беспрепятственно, но там никого не оказалось.
Метроне поздней ночью, разбуженным покидал гостиницу и потому все поперезабывал. Но далее плутать ему не пришлось, так как вышедший сеньор де Спорада, жестом показал следовать за ним.
Как всякий отличный слуга, Метроне сразу уловил настроение своего господина,