Или мне лучше уйти?
– Что ты, что ты, кто ж тебя гонит, проходи, присаживайся, – ещё более неуверенно ответил он. – Рассказывай, что ты, как?
– Рассказывать в принципе нечего, – сказал я. – Был у доктора, сегодня он снял с меня все ограничения. Выздоровел и могу продолжать тренировки. Форму, конечно, за время болезни потерял, но думаю, что это вполне восполнимо.
– Володя, мне очень жаль, что с тобой приключились все эти неприятности, но я же объяснил тебе свою позицию, – ответил он. – Я не могу допустить тебя до тренировок.
– Иван Трофимович, – ответил я, – я вас прекрасно понимаю, но сезон уже кончился. Какие тренировки? Пробежки в парке и работа в зале на станке.
– Помнишь, что было в последний раз, когда ты крутил на станке? – спросил он. – Если это повторится, да ещё в присутствии ребят…
– Помню, Иван Трофимович, – перебил я его, – вы правы, рисковать не стоит. Работа в зале отменяется. Но и вы должны меня понять, вы же всю жизнь в спорте – невозможно мгновенно бросить то, что стало частью тебя.
Спорт – мой образ жизни, и мне необходимо тренироваться. Неважно как, неважно где, но мне необходимы нагрузки. Здесь моя секция, команда, я привык приходить сюда. Боитесь пускать меня на станок – ладно. Давайте я буду просто приходить на пробежки и тренироваться с ребятами в парке.
– А что я скажу остальным? – спросил тренер.
– А что нужно говорить? – не поняв вопроса, переспросил я.
– Что я скажу ребятам, когда они перейдут после пробежки тренироваться в зал, а ты нет?
– Иван Трофимович, всё просто, – ответил я. – Сказать можно что угодно. Например, что после болезни я восстановился не полностью, нагрузки мне разрешены, бегать могу без ограничений, а вот велосипед пока противопоказан, что у меня травма ноги, что-то с суставом, и мне запрещены круговые движения. Скажите, что это, возможно, никогда не пройдёт, тогда и вам, и им будет легче. Никто не предложит мне сесть на велосипед, а ребята перестанут видеть во мне соперника.
Тренер задумался. Он прокручивал в голове предложенную схему, пытаясь найти в ней что-то потенциально опасное для себя. Риски, конечно, были. Я мог по-тихому пробраться в зал, сесть на станок и…. Но я сказал тренеру, что не стану этого делать, а мы всегда доверяли друг другу, и причин менять эти отношения не было.
– Ладно, Володя, приходи, – наконец решился он. – Но давай сразу договоримся: до первого инцидента, даже до первого намёка на инцидент.
– Спасибо, Иван Трофимович, – ответил я.
Всё повторилось, круг замкнулся, тренер снова, как и много лет тому назад, сделал то, что было нужно мне.
Я мог приходить на тренировки, совершать пробежки в парке. Теперь я мог делать это беспрепятственно. Я знал, что там, в его глубине, есть тайные тропы. Их – в определённый момент и поймав особое состояние – можно найти. Я надеялся, что когда-нибудь они приведут меня к хрустальному свету – к чуду, до которого я в прошлый раз так и не добрался. «Ничего, – думал я, – в следующий раз обязательно получится, и для