зацепился за УАЗик, припаркованный под вывеской «Райрайотдел милиции». Его мозг так громко восторжествовал, что президент тоже обрадовался его мысли. Это был шанс.
– Надеюсь он заправлен, – уже вслух произнес Вовка.
– Ради спасения мира, имеем право, – президент постарался вселить в спутника уверенность в законности намерений.
– Я быстро, – у Вовки был боевой дух. – Вы идите ужинать, а я вернусь еще до того, как Вам принесут счет. Только умоляю, сделайте так, чтобы на Вас никто не обращал внимания.
– Кого ты учишь?! – президент уже был согласен дождаться его возвращения с деньгами, ради ужина. – Ты, главное, меня не подведи. Если что, скажешь, что выполняешь мой приказ.
– Хорошо! Но я Вас умоляю, не называйте своего имени. А еще лучше, вообще ни с кем не общайтесь. Никто не должен обращать на Вас внимания!
Вовка направился к заданной цели.
Президент, проводил его взглядом, и приступы аппетита заставили его открыть дверь и шагнуть в трактир «Райский уголок».
Ресторан
Атмосфера трактира напомнила президенту уют советских времен. Разноцветный букет из запахов пива, вяленой рыбы и табачного дыма, кувалдой ударил в нос ярким ароматом. Столы были почти полностью заняты мужиками. Они запивали водку пивом, курили, и о чем-то гудели.
Недалеко от входа, за стойкой бара-прилавка хлопотала буфетчица универсального возраста. Более точные детали скрывал толстый слой контрастного макияжа. За ее спиной, на витраже, выставлены пакеты с соками, бутылки с водкой, и одна припыленная бутылка коньяка.
От прилавка отошел мужик с наполненными одноразовыми стаканами, и к буфетчице приблизился следующий – крупный здоровяк.
Президент, как дисциплинированный гражданин, подошел к прилавку и добросовестно встал в очередь за здоровяком. С другой стороны пятачка обслуживания, с жалостливым видом, стоял еще один, худощавый, невысокий мужичок, лет пятидесяти. По жизни у него было два состояния: злой и голодный, что ни на что не влияло, или веселый и пьяный, что тоже ни на что не влияло. Сейчас его состояние находилось на полпути от первого ко второму.
– Налей мне сто пятьдесят и пива, – пробасил здоровяк буфетчице.
– Пиво живое наливать? – машинально бросила буфетчица.
– Да нет. Давай дохлого. От живого меня пучит.
Буфетчица занялась наполнением посуды. Здоровяк, в ожидании, взял с прилавка тарелку с бутербродами (хлеб, маргарин, филе селедки), и сунув нос под защитную пленку, понюхал их.
– Сто рублей, – огласила итоговый счет буфетчица.
Здоровяк достал из кармана деньги и стал выверять нужную сумму.
– Витек, займи стольник, – при виде денег, оживился худощавый.
– Ты сначала то отдай, – Витек был хладнокровен.
Витек забрал налитое, и направился в зал. Его хмурое лицо, с большим шрамом, предупреждало окружающих, что он бывает: либо злой и трезвый, либо злой и пьяный, что влияло на все, и всегда одинаково.
Президент, подойдя к пятачку обслуживания, стал внимательно