на другое был упор:
Там больше про крестьянку молодую,
Побитую на площади бичом, —
Поэт здесь хочет музу дорогую
Исполнить гнева за судьбу такую,
А Захер-Мазох вовсе не при чём),
Куда ни кинь, – заросшие могилы
В земле, на ней – заросшие умы,
Поля чудес и всюду – буратины,
А памятник, который ты воздвинул,
Давно уже стоит без головы,
Куда ни глянь, раскинулся широко
Родной простор, до боли удалой, —
А кто помянет старое, тех око
Отныне вечно будет одиноко,
А кто забудет, тем и два – долой.
«С каждой ночью жить страшнее…»
С каждой ночью жить страшнее.
Всё короче срок.
Новой болью пламенея,
Отыщу спасенье где я?
Да и как творить, не веря
В силу этих строк?
День (хоть и весна) не краше:
Холоден и пуст —
Он ничуть не меньше страшен,
Пробирает до мурашек,
И в итоге только кашель
Вырвется из уст.
Хочешь новых ощущений —
Выгляни в окно:
В диком танце злые тени
По нечётным дням недели
В форме пламенных видений,
Скачут так легко…
Можно тоже в пляс пуститься —
Прямо босиком, —
От души повеселиться,
Вспомнить радостные лица,
Улыбнуться и забыться
В танце заводном…
Снова будет ночь бессонной,
И в преддверье дня,
Когда первые клаксоны
Загудят, когда застонут
Петли и такой знакомый
Лист календаря
Оборвётся, и прозрачным
Станет на заре
Тихий воздух, бывший мрачным
Ночью, одолев горячность,
Я найду листок невзрачный
На своём столе…
С каждой ночью всё страшнее.
Слаб и одинок,
Новой болью пламенея,
Отыщу спасенье где я?
Да и как творить, не веря
В силу этих строк?
Искушение
От мира удалившийся святой
Был искушаем дьяволом в пустыне,
Бесстрашен пред проклятьями пустыми,
Смиренно совершая подвиг свой,
И бесами сомненья разрываем,
Шептал он в забытьи: «К Тебе взываем…», —
Садилось солнце, полная луна
Всё озаряла вдруг неясным светом,
То тут, то там виднелись силуэты —
Святой молился возле валуна.
Как ни были трудны его обеты,
Как он ни исполнял Твои заветы,
Борьбою был безумно измождён;
И бесы заходились диким лаем,
Когда он осознал, как им желаем
Порока путь, и был им побеждён…
И бесы, в дев прелестных обратившись,
Опутали его, и в нём угас
Свет истины, от тела отделившись…
Желал спасти других – себя не спас.
И он