мне, что здесь я могу говорить прямо, без обиняков, – Эстерхази отошел к окну и взглянул на улицу.
«Видимо, Мюллер отключил прослушку. Вальтер договорился с ним. Иначе представить себе невозможно», – мелькнула мысль у Маренн.
– И я не стану кривить душой, – продолжал граф. – Мы, бывшие австро-венгерские аристократы, не любим Гитлера. Более того – относимся к нему с презрением. Мы считаем его плебеем. Из-за него в нашей древней стране, славной своей культурой, у власти оказались те, кто прежде чистил попоны на конюшнях Габсбургов и выносил отходы за их лошадьми. Они перенесли свои плебейские представления о жизни на все сферы австрийской жизни, сделали свои привычки главными. В Венгрии нам удалось этого избежать в первую очередь благодаря регенту, адмиралу Хорти, являющемуся истинным аристократом…
Взглянув на собеседницу, Эстерхази усмехнулся:
– Мне не хотелось бы, чтобы вы подумали, ваше высочество, что я сторонник ортодоксальной монархии, и мои убеждения отдают крепким запахом нафталина. Ни в коем случае! Я вполне сторонник взглядов вашего деда кронпринца Рудольфа, что народ, все его слои, вплоть до самых низших и необразованных, должен иметь свое представительство во власти. И ради этого ещё в девятнадцатом веке нашим государем Францем Иосифом было принято решение о созыве парламента.
– Признаться честно, его подтолкнул к этому Гарибальди и потеря Италии, – заметила Маренн.
– Это верно, – согласился граф. – Это был горький опыт. Но мы выучили печальные уроки. Сегодня среди аристократических фамилий нашей страны вряд ли найдется хоть одно семейство, которое сомневалось бы в необходимости свободных выборов и формировании правительства, представлявшего интересы всего общества. Тем не менее, поскольку противоречия ещё велики, необходима консолидирующая фигура, монарх, признанный всеми слоями и гарантирующий стабильность и соблюдение законов. Это насущная необходимость. Пока что адмирал Хорти благополучно справлялся с этой задачей, но положение требует того, чтобы он уступил свое место регента истинному монарху. В первую очередь потому, что адмирал хочет вывести Венгрию из войны и не допустить кровопролития на её территории, но с ним, как с фигурой, имевшей пусть и формальные, но все-таки скрепленные его подписью союзнические контакты с Гитлером, вряд ли станут вести переговоры представители Англии и Америки. Точнее, они станут, узнав, что он сразу по достижении договоренности покинет свой пост.
– Пожалуйста, присаживайтесь, граф, – придерживая подол длинного черного платья с изумрудной брошью на груди, Маренн опустилась в кресло рядом с портретом Зизи.
– Благодарю, ваше высочество.
Граф сел в кресло напротив.
– Адмирал немало сделал для Венгрии, надо отдать ему должное, – продолжил он через мгновение. – Вы знаете, Венгрия практически была разорена Первой мировой войной. Она лишилась территорий, более половины индустриального потенциала, чуть не половина населения