эффекта.
– Это получается, – подтвердила Маренн. – По моему ощущению, это самое яркое исполнение, какое мне приходилось в последнее время слышать.
– Ещё раз благодарю, фрау, – фон Караян снова поцеловал её руку. – Однако я вас оставлю.
Взглянув на Илону, дирижер направился к выходу, а следом вышла и вся свита поклонников; дверь за ними закрылась.
Несколько мгновений Маренн и Илона молчали, оставшись одни. Графиня Дюлаи неотрывно смотрела на розы, лежащие на столе, а её тонкие бледные пальцы нервно теребили вышитый жемчугом шелковый шнурок театрального ридикюля. Неожиданно отступив на шаг, она присела в реверансе:
– Ваше высочество…
От волнения графиня пошатнулась, потеряв равновесие, и Маренн быстро подошла к ней, чтобы поддержать под локоть:
– Что вы, что вы. Вам плохо? Присядьте, – она заботливо придвинула Илоне стул, на котором только что сидел фон Караян.
– Нет, не беспокойтесь, ваше высочество. Это всего лишь нервы. Столько всего произошло за последнее время.
– Я понимаю ваши чувства, – мягко ответила Маренн, усаживаясь напротив. – В прошлом году погиб мой сын. Ему было двадцать четыре года. Сейчас я чувствую такую же боль, как будто это случилось вчера.
– Они убили Иштвана, я не сомневаюсь в этом, ваше высочество, – произнесла Илона, и её голос задрожал. – Наш второй сын родился, когда его уже не было на свете. Иштван ничего не узнал о нем и погиб как раз в тот день, когда я собиралась сказать, что мы снова станем родителями. Просто чудом мне удалось сохранить этого малыша, несмотря на то горе, которое я перенесла. Иштван не желал быть лакеем фюрера и безропотно исполнять все приказы.
Илона вскинула голову, её большие тёмно-карие глаза были полны слез:
– Он думал о том, как спасти от несчастья свой народ. О том, что, как он полагал, составляет его долг перед Венгрией. Они поняли, что Иштван настроен решительно, и расправились с ним…
– Граф Эстерхази рассказал мне обо всех обстоятельствах того, что произошло, – Маренн с нежностью прикоснулась к руке собеседницы, успокаивая. – Главное вы сделали. Вы сохранили ребенка, дали ему жизнь и теперь растите его. Увы, Иштвана уже не вернешь, как и моего сына Штефана, – теперь уже сама Маренн едва совладала с собой, чтобы непрошеные слезы не нарушили её речь, – но мы должны сделать все, чтобы венгерский народ не пострадал от этой войны так, как он пострадал от первой. Я приму на себя любые обязательства ради этой цели и не отступлюсь, уверяю вас.
– Я говорила моему свёкру, что правнучка императрицы Зизи никогда не оставит в беде народ, который боготворил её прабабушку, – произнесла Илона. – Я рада, что не ошиблась. И адмирал не ошибся тоже. Младший брат моего мужа, Миклош, тоже поддерживает нас. После смерти Иштвана он вернулся из Бразилии, где служил послом Венгрии. Он во всем старается заменить Иштвана, поддерживает своего отца.
Графиня слабо улыбнулась и продолжала:
– Мы все благодарны Миклошу. Так