его не послушал.
– Он с этой целью пришел на землю, – продолжал отец Лопес. – Он пришел умереть за нас.
– Все мы приходим на землю, чтобы умереть, – откликнулась Ева. – Вы запираете дом, когда приходите сюда служить мессу?
– Да. Нет. – Отец Лопес покачал головой. – Редко.
– Этим утром?
– Нет. По-моему, нет, не запер. – Он закрыл глаза, потер переносицу. – Я понимаю, лейтенант, очень хорошо понимаю, что наша вера в ближних, в наших прихожан, возможно, помогла убить Мигеля. Церковь никогда не запирается. Ризница – да, потому что там стоит дарохранительница, но церковь всегда открыта для всех, кто в ней нуждается. Я знаю, кто-то воспользовался этим, чтобы убить моего брата.
– Теперь вы будете ее запирать?
– Нет. Это дом Божий, и для Его детей он всегда будет открыт. По крайней мере, он не будет заперт, когда вы разрешите нам вновь его открыть.
– Мы снимем печати с места преступления где-то завтра. Самое позднее – послезавтра.
– А Мигель? Когда вы дадите нам его отпеть и похоронить?
– На это потребуется время.
Ева сделала знак отцу Лопесу, пропустила его вперед, а выйдя из церкви, запечатала и заперла дверь. Звуковая реклама над головой выпустила пулеметную очередь испанских слов. Впрочем, все они нанизывались вокруг одного, хорошо знакомого Еве названия: «Поднебесный»! Распродажа в универсальном магазине.
«Распродажа, она на всех языках распродажа», – сказала себе Ева.
– Неужели кто-то действительно слушает все это? – пробормотала она с досадой.
– Что именно?
Она повернулась и заглянула в глубокие печальные глаза отца Лопеса.
– Позвольте мне спросить вас кое о чем по существу. Ваша религия в принципе допускает убийство?
– На войне, при самообороне или при защите жизни другого человека. Вам приходилось убивать?
– Да, – признала Ева.
– Но не ради собственной выгоды.
Еве вспомнились собственные руки, скользкие от крови, когда она заколола своего отца ножом. Снова и снова она втыкала в него этот ножик…
– Все относительно…
– Вы защищаете, вы отдаете тех, кто преступает закон, в руки правосудия. Бог своих детей знает, лейтенант, Он читает в их сердцах и душах.
Ева спрятала универсальный ключ в карман, но не вынула сжимавшую его руку.
– Наверное, то, что творится в моей душе, Ему по большей части не нравится.
По тротуару, толкаясь, спешили люди. По проезжей части плотным потоком двигались автомобили. Воздух гудел от беспрерывного движения, пока отец Лопес внимательно вглядывался в лицо Евы.
– Зачем вы делаете свою работу? Каждый день вам приходится заглядывать в такие места, куда другие носа не сунут ни за что на свете. Так почему же вы это делаете? Почему вы стали копом?
– Потому что я коп и есть. – Странно, решила Ева, стоять тут с человеком едва знакомым, с человеком, которого она еще не вычеркнула из списка подозреваемых, и говорить